- Мы не отбираем детей у человеческой семьи, пока они не достигнут возраста изменений. Лафо росла с бабушкой и дедушкой, так как родная мать, что ртула гулящая по свету моталась, пока её не зарезал бывший любовник. Иногда такое случается, что душа наших детей слишком привязана к роду людскому и тогда превращения не происходит. Лафо здесь любили, поэтому в лес уходить она не пожелала.

- И каково это… пережить собственную дочь?

- Грустно, – вздохнул Эфо, убирая руки за спину. – Я не вмешивался в её людскую жизнь и наблюдал издали за тем, как она росла, вышла замуж, обзавелась детьми. Я пришёл к ней… попрощаться, когда она уходила. Я пришёл в людском облике и хотел затеряться среди множество родственников и друзей, но она меня узнала и попросила подойти, принять истинную форму.

- Зачем? Она что-то сказала тебе?

- Она сказала мне, что всегда чувствовала мое незримое присутствие и благодарна мне за то, что все эти годы я хранил её семью от беды, а ей позволил прожить обычную человеческую жизнь и не забрал её в лес. Сказала, что такого отца желала бы любая дочь, а затем умерла с улыбкой на устах. Такой её и сожгли, с улыбкой. Она на всех картинах улыбается. Она так любила людей и жизнь среди них, что я даже не представлял её хранителем.

Катя погладила его по спине, ощущая ту боль, что он испытывал. Безусловно Эфо хотел, чтобы Лафо превратилась в хранителя и прожила долго, но он предоставил ей выбор. И она его сделала.

***

Ни Лафо, ни Пётр Иванович ничего не заметили и продолжали спорить. Перед Катей стояла задача убедить хранительницу поверить. Неважно как, иначе произойдет то, что она видела во сне. У них слишком мало времени для споров.

- Ты ненавидишь отца за то, что он не дал тебе выбора, – услышал Катя свой голос, словно чужой. – Ты хотела быть человеком, а не хранителем.

- Замолчи, – сразу отреагировала Лафо.

- Он не уберег твоего ребёнка! Олеса убили, когда Эфо уснул!

Лафо замахнулась для пощёчины, но Катя лишь подняла выше подбородок:

- Они придут в деревню за Олесом, остальных убьют за компанию, – отважно продолжала Катя. – Вместе с ними убьют и тебя. Отрубят голову, связав такирскими цепями. Они тебя не боятся. Они думают, что в деревне Эфо, поэтому придут на сражение с ним.

- Ты лжешь!

- Они и твоего отца убьют, – наступала Катя на изумленную Лафо, – отрубят руки и ноги, пока он из последних сил будет тянуться к умирающему Олесу, потому что ты слишком упряма, чтобы поверить мне!

- Поверь ей! У неё есть дар! – вторил Пётр Иванович. – Она действительно видит!

Лафо замерла, словно её током ударило. Она безошибочно взглянула в сторону подвала, куда перепрятали спящих хранителей.

- Папа…это он тебе показал, куда прыгать… он хочет прыгнуть за Радой, вот она цена вашего возвращения домой.

Катя промолчала, а Пётр Иванови обнял правнучку за плечи.

- Теперь я чувствую, они… очень близко. Их много, – глухо сказала Лафо, закрыв глаза.

Она недолго думала, погрузила обе призрачные руки себе в грудную клетку, извлекла жизненную энергию хранителя и вложила её в обледеневшие руки Кати.

- Мой зов заставит прийти отца леса.

Люди слишком поздно поняли намерения хранительницы и не смогли ей помешать. Лафо с криком проткнула себя своими же крыльями. На снег брызнула кровь. Однако от действия хранительницы отозвался не только отец леса…

Спину обожгло болью. Обычно Катя не помнила пробуждения хранителя, но не в этот раз. Эфо подхватил дочь до того, как она упала на землю.

- Лафо! – вырвался из глотки его звериный крик.

- Девочка слишком много знает… папа, – горько произнесла Лафо, безвольно повиснув на его руках. – Даже в мою душу заглянула…

- Зачем? Ты могла сбежать! Мы спасём их позже, когда вернем Бахо!

- Теперь я понимаю тебя… - она коснулась его лица дрожащей рукой, – твою злость… твою ненависть… мне не нужно позже… папа, я не хочу потерять его снова…

Жизнь в её глазах померкла, а рука упала на белые одежды. Она приобрела человечески облик, который всегда любила. Светлые волосы рассыпались по белоснежному снегу и погасли, а крылья рассыпались белым пеплом.

Со стороны лесной чащи раздался чудовищный рёв, а в небо взмыли тысячи разноцветных светлячков.

- Увидимся следующей зимой, дочка… – закрыл её глаза Эфо.

Рядом с мёртвой хранительницей возник Жахо. Он обнял её обмякшее тело и с болью поцеловал в макушку.

- Почему я не погиб вместе с ней? – задался вопросом Жахо.

- Она не умерла, потому что свою жизненную силу отдала девчонке, – ответил Эфо. – Защищай деревню… она бы этого хотела.

Синие глаза хранителя ярко засветились. Жахо исчез вместе с Лафо в синем тумане.

- Я могу чем-то помочь? – тихо спросил сзади Пётр Иванович.

- Не путайся под ногами, колдун, – жестко посоветовал Эфо. – Сюда идет отец леса.

Глава 17

Метель идеально скрывала людей от взора леса. Погода оказалась благосклонна к охотникам. Они ехали верхом на ящерах, невзирая на холод и неприветливый колкий снег. Первый огненный хранитель за пару сотен лет сулил им несметные богатства. Его появление заставило объединиться даже самых непримиримых врагов, а лишних в любой момент можно убрать, списав на героический конец…

Охотников вел матерый воин по имени Орклав, на его счету было множество побед над хранителями, в том числе и сильными. Его команда целенаправленно шла за головой Эфо, стоившей не меньше, чем кристалл. Да и добыча с него почетней, чем с несмышленого подростка.

Когда весть об огненном распространилась по Эферу, никто не усомнился, что его охранял чёрный Эфо и что в этот раз хранитель не позволит взять себя врасплох. И обманка в лесу только убедила охотников, что Эфо намеренно увел след в деревню. Именно поэтому в дело подключили феодалов, заручившись их поддержкой и деньгами, а уж они привлекли к делу самых опытных и самых матерых охотников.

Пора было кончать зловредную чёрную тварь.

От Эфо мечтали избавиться давно. Без него лес потерял бы внешнюю защиту, а там можно и до сердца