Ненадолго мы как будто поменялись ролями. Теперь я, чувствуя себя совершенно спокойно, царапала Тима вопросами, отвечать на которые, я знала, он не хотел.

Я заставляла его возвращаться туда, где он был когда-то – в собственную безысходность. Безысходность ли? Вероятно, это было не совсем уместным определением того времени, но сути это не меняло. Я давила на больные места, пусть даже делала это не с целью задеть его. Мне было действительно интересно, что бы было, если бы моей матери не пришла в голову идея сделать из нас пару. Увы, идея не такая уж, как показало время, удачная. Не потому, что интуиция, позволяющая матери выводить спортсменов на самый высокий уровень, подвела её. Нет. Дело было в другом.

- Скорее всего, ничего, - снова честно ответил Тимур. - Я был в тупике. Долгое время нормально не тренировался. Выступал по второсортным шоу, чтобы заработать хоть какие-то деньги…

- А твой бывший тренер?

- Мы расстались не слишком хорошо, - резко выговорил Тим.

Вопрос был действительно совсем неуместным, ибо задав его, я вспомнила, что Бестужева со своим новым партнёром остались в прежней группе. Уйти пришлось Тиму. Удивляться, в общем-то, было нечего: при прочих равных на тот момент Ирина могла продолжать кататься, тогда как спортивное будущее Тимура оставалось под вопросом. Спорт не терпит слабостей, человеческий фактор далеко не всегда стоит во главе угла.

Вздохнув, я предложила:

- Давай закажем что-нибудь к вину?

Тим кивнул. Осмотрел зал, ища официанта. Тот принимал заказ у сидящей через несколько столиков от нас пожилой пары. Седовласая женщина с тонкой ниткой жемчуга на дряблой шее, мужчина в элегантном костюме… Несмотря на то, что было им, должно быть, далеко за восемьдесят, назвать их стариками у меня бы не повернулся язык. Сколько лет они вместе? Десять? Двадцать? Всю жизнь?

А в глазах нежность…

- Ты выбрала, что будешь? – вновь поймав мой взгляд, спросил Тим.

Честно говоря, есть мне особенно не хотелось. Чувство голода, ещё недавно довольно сильное, притупилось после всего, что я услышала за то недолгое время, что мы пробыли тут. Но вино – терпкое, пьяное, делало своё дело, и я понимала, что если так пойдёт дальше, ничего хорошего не будет.

- Я бы обошлась чем-нибудь лёгким, - не открывая меню, я отложила его на край стола. – Не хочу горячее.

- Салат и сырная тарелка?

- Да, - Тим взял вино, и я сама протянула ему бокал.

Неожиданно Тимур перехватил мою руку. Большой палец его прошёлся по косточке на запястье. Я вздрогнула. Хотела убрать кисть, но он удержал. Сдавил сильнее, продолжая поглаживать. Секунда, две, три… Звуки скрипки показались мне невозможно громкими, но даже они не смогли заглушить грохот моего сердца. Сорвавшееся, оно как будто билось о рёбра, разгоняя по венам кровь с такой быстротой, что у меня закололо в кончиках пальцев, а дыхание перехватило.

- Тебе нужно лучше есть, - в последний раз проведя по запястью, Богданов выпустил мою руку. – Ты сильно похудела.

- Когда-то ты именно этого и хотел, - отгоняя наваждение, я сделала большой глоток вина.

Огонёк в глубине зрачков Тима становился всё заметнее. Это было уже не злостью, не раздражением. Желание. И скрыть его он не пытался.

- То, что было когда-то, уже не имеет значения, - чуть глухо, с сипловатыми нотками.

- Разве? – осведомилась я с вызовом.

Теперь я понимала всё, что происходило с нами, с нашей парой куда лучше. Понимала или, по крайней мере, надеялась, что понимаю. Восстановившийся физически, Тимур замкнулся в себе, озлобился. Тогда как партнёрша его, стоя на высшей ступени олимпийского пьедестала вместе с новым партнёром слушала звучащий в их честь гимн России, он оставался фактически никем. Ещё и постоянные напоминания… Слишком хорошо мне было известно, как умеют журналисты ненароком обронить фразы, оставляющие внутри болезненные ожоги. Как комментаторы порой проводят параллели, рассуждая о том, чего на самом деле не знают.

- К чему сейчас это всё? – спросила я, когда официант принял у нас заказ. – Чего ты хочешь от меня?

- Тебя, - ответил Тим просто.

- Меня, - я усмехнулась. Покачала головой и позволила бокалу лечь на пальцы. Покрутила его, глядя как вино омывает стенки и коротко выдохнула. – Я была у тебя два года, Тимур. И что? Что? – повторила, не дождавшись ответа.

Синий лёд его глаз был одновременно колючим и раскалённым. Что он мог ответить мне? Сейчас, спустя столько времени, после всё ещё неоконченного разговора, произойти который должен был ещё давно. Мы опоздали. Опоздали на три года, но винить в этом одного лишь Тима было бы с моей стороны несправедливо.

- Ты ведь боялся, что со мной тоже ничего не получится, верно? – сдавшись, нарушила я молчание первой. – Злился на самого себя.

- Я боялся повторения, - не дав мне договорить, отрезал он и впился взглядом в моё лицо.

- Повторения?

- Ты так ничего и не поняла, - тронувшая уголок его рта усмешка была наполнена сожалением. – Случается так, что в попытке избежать прошлых ошибок, мы совершаем новые. Какие в конечном итоге оказываются более разрушительными – сказать сложно.

- Хочешь сказать… - догадка, пронзившая меня, ошпарила нервы. Я сделала новый глоток, но вино показалось безвкусным.

Тимур же просто смотрел на меня пристально, прямо, и по взгляду его было ясно – на этот раз я поняла всё правильно.

- Но…

- Достаточно на сегодня, - резко выговорил он, пресекая дальнейший разговор. Взгляд стал тяжёлым, совсем тёмным.

Хотела ли я продолжить? Этого я не знала сама.

- Пойдём, - поднявшись, он подал мне ладонь и показал в сторону сцены.

Там. На небольшом пространстве, несколько пар покачивались в танце под тихую песню фортепьяно, сплетённую с голосом отложившей скрипку девушки. Только сейчас я поняла, что она уже не играет – поёт. Испанский…

- Пойдём, - вложила я свою ладонь в руку Тима, понимая, что ближайшие несколько минут нам лучше действительно не разговаривать. Ни о чём. Или хотя бы ни о чём важном, имеющем значение в настоящем, в прошлом и, может быть, даже в будущем.

Оля

Остановившись, Тимур развернул меня к себе. Обхватил ладонь и посмотрел прямо в глаза.

- Слышишь? – спросил он негромко. Бархатные нотки его голоса окутывали, пьянили меня подобно только что выпитому вину.

- Что? – спросила я с придыханием.

Он опять легонько поглаживал моё запястье, пробуждая во мне чувственную дрожь. Немного пьяная, я чувствовала себя расслабленной и одновременно с этим была напряжена до предела. Смотрела ему в глаза, видела плавящийся вокруг зрачков лёд и понимала, что не могу оставаться безучастной. Не могу и, более того, не хочу.