— Игнат, — тихонечко позвала я черного волка, боясь вызвать еще большую ярость, — Игнат, — повторила, так и не дождавшись желаемого отклика.

Ситуация не менялась, только Максим начинал натурально синеть, я испугалась и что есть мочи закричала:

— Я поеду! Я поеду! Да успокойся же ты, — кричала, пока он не обратил на меня внимания, поймала его взгляд. — Я поеду с тобой, только с одним условием, — четко, глядя прямо в его безумные черные глаза, проговорила: — Отпусти его.

Игнат тряхнул головой и непонимающе уставился на свою руку.

Резко разжал пальцы, и Максим, шатаясь и откашливаясь, отпрянул от него. Я только хотела двинуться за ним следом, но вовремя опомнилась и осталась стоять на месте. Игнат ободряюще кивнул и повернул голову в сторону Максима и его бет.

Отец сделал шаг вперед, но я махнула ему головой, останавливая.

Затем кивнула в ответ на его вопросительный взгляд, надеясь, что он понял меня.

— Еще вопросы будут? — с вызовом спросил Игнат.

Я между тем, отойдя от шока, пока на меня никто не смотрел, судорожно достала телефон, зашла в Ватсап и напечатала сообщение Вике.

«Ты по-прежнему хочешь сбежать из этого клана?»

Она тут же появилась в сети и начала печатать ответ. Да, я писала напрямую, но Игорь был здесь, и все его внимание было направлено на Романова, так что шансы, что он когда-либо увидит переписку, были нулевые.

— А ты не оборзел ли часом, Романов? — подал голос Кодин, остальные, затаившись, смотрели на москвича и оценивали ситуацию.

— Не боишься, что вообще не выберешься с нашей территории?

Пришел лаконичный ответ:

«Конечно».

Быстро затарабанила пальцами по экрану:

«Я уезжаю с Романовым в Москву, еще не знаю, как, но заберу тебя с собой, Романов обязательно придумает, что нам делать. Я верю в его мозги. Поэтому, пока Игоря нет дома и он с остальными занят разборками, собери свои документы и припрячь, лучше на улице. И все, что тебе необходимо, тоже собери, сколько успеешь, переписку сотри, но телефон далеко не убирай, как будет план — напишу».

«Спасибо».

«Я! БЕЗ ТЕБЯ! НЕ УЕДУ! Все будет хорошо!» — попыталась вселить в нее надежду. Подняла голову и встретилась с тяжелым взглядом Игната, прошептала ему одними губами: «Потом».

— Сергей, — обратилась я к Давыдову, — ну ты же всегда говорил, что самый здравомыслящий из всех. Зачем усложнять ситуацию? Это никому из присутствующих не нужно.

Нужно как-то разрядить обстановку и выиграть для Вики время, если мы свалим сразу же, то у нас ничего не получится. Я не знала, как будет удачнее все провернуть, но в успешность задумки верила и не сомневалась в возможностях Игната. Если он хочет забрать меня с собой, то ему придется врубить мозги на полную катушку.

— Малая, ты вообще молчи, — опять Юра. — Он незаконно на нашей территории, да еще и силу к альфе применил.

И двинулся вперед, но Васильев его остановил, схватив за плечо.

Он уже отдышался и почти не кашлял.

— Романов, ты понимаешь, что я могу и правда выдвинуть против тебя обвинение?

— А я могу вызвать тебя на бой, и что? — посмотрел на него в упор Игнат.

Да он задирался! Может, я переоценила его ум?

— Ты что, думаешь, я испугаюсь? Ты же разумный волк, так прекрати бессмысленно угрожать. — Максим сохранял спокойствие.

— Где ты увидел бессмысленность? Я уверен, что ты не испугаешься, так же, как и уверен в своей победе. Только оно мне не нужно. Ни клан твой, ни победа. Вот и подумай сам, что может стать с твоим кланом, если тебя не станет. — Юрик рыкнул и начал обращаться, Игорь и Сергей одновременно обступили его и взяли в тиски, чтобы он прекратил обращение. А Игнат лишь усмехнулся. — Вот на таких, как он, — махнул подбородком в сторону Кодина, — клан решил оставить? Или на таких, как Ребров, которому все побоку?

Образовалась тишина. Кругом будто вымерло все живое, не только на территории нашего с отцом дома, но и во всем поселении.

Альфы, а теперь в том, что Романов самый настоящий альфа, я ни на грамм не сомневалась, несколько минут не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Неужели опять мерялись силами?

— Чего ты хочешь, Игнат? — устало вздохнул Васильев.

— Мои желания за последние двадцать минут не изменились, — ответил со сталью в голосе. — Ее, — посмотрел на меня, — и заметьте, я не спрашиваю, а ставлю перед фактом.

Ну начинается, петушиные бои, блин. Они не волки — они индюки, самые настоящие.

Юра и отец на его фразу оскалились и зарычали. Тогда Давыдов, выпустив из своей хватки Кодина, перехватил за руку Олега. Да что же это такое, только кажется, что все разрешилось и на тебе, вторая смена.

— Яна, — обратился ко мне Максим.

На первый взгляд, по-прежнему спокойный. Наверное, всерьез осмыслил слова черного волка о своем клане.

— Да? — настороженно отозвалась.

— Ты согласна уехать с ним?

— Да, я же уже говорила.

— Яна! — вмешался в наш разговор отец. — Ты с ума сошла?

— Олег, не лезь! — осадил его Васильев. — Она взрослая женщина и в состоянии принимать решение. Хочет уехать — пусть едет. Никто ее держать не будет.

Говоря последнюю фразу, Максим развернулся к Олегу, и я перестала видеть его лицо. Но вот лицо отца побагровело от злости.

— Силой, значит, никого не держите? — прищурился. — Глаза раскрой! Защитник свободы и чести, блядь! — сплюнул и скинул с себя руку Сергея.

Начал разворачиваться, чтобы отойти, но беты его обступили, даже прежде несдержанный Юрик с мертвецким спокойствием загородил Олегу дорогу к дому.

— С дороги ушли! — рявкнул на них Олег так, что я испуганно отшатнулась, а затем почувствовала альфа-волны.

Увидела, как лица Юры и Сергея исказились, они начали превращаться в волков, видимо, по-другому противиться у них не хватало сил. Максим кивнул, и беты расступились, давление силы враз прекратилось, а злой отец пулей залетел в дом.

— Я поговорю с ним, — обратилась к Игнату и, взяв его за руку, вложила разблокированный перед этим телефон.

Игнат нахмурился, не понимая моего жеста, но к отцу отпустил.

Олега я нашла в его комнате, он громко матерился, устроив самый настоящий погром. И когда только успел? Хорошо присмотревшись, обнаружила на кровати сумку, в которую периодически залетали какие-то вещи, и расплылась в улыбке. Такой, странной, даже по-дурному улыбающейся и заметил меня отец.

— Ты чего как блаженная? — нахмурился он. — Лучше бы вообще не показывалась мне на глаза. Ох, и дурной вы, бабы, народ. Мы бы тебя отстояли, а после твоего заявления, — выпустил воздух, — без шансов.