– И все-таки тебе не стоит мозолить прохожим глаза. Обмен эсэмэсками с Дабзом напомнил мне, что и тебе тоже нужно писать. По крайней мере напиши хоть одну стоящую песню. Это очень мило, что ты хочешь помочь мне с организацией свадьбы, но для тебя это лишняя головная боль. Особенно если учесть, что нам на хвост могут сесть папарацци.

– О, я проявляю недюжинные способности, когда нужно избавиться от них.

– Не сомневаюсь. Но не хочу быть причиной повышенного интереса с их стороны. Кроме того, я могу все сделать сама.

– Кто бы сомневался. Но подумай еще раз. Я бы мог пригласить именитого шеф-повара или связаться с менеджерами из других городов. Если загвоздка в южной кухне, то наверняка они справятся. Быстро разрулишь все неполадки и с чистым сердцем приступишь к веселым предсвадебным хлопотам. Будешь красить ногти, или… что там полагается делать невестам.

– Нет, спасибо. – Тру отбросила волосы со лба, просто так, без причины, потому что ему это нравилось. – Может, это звучит высокопарно, но приглашать шефа со стороны – признак дурного тона. К тому же по-прежнему нет ресторана для праздничного обеда. Надо искать вместительный зал, окна которого выходят на залив. Струнный квартет должен органично вписываться в обстановку. А музыкальной группе, естественно, потребуется сцена.

– И что они будут играть?

– В основном классические шлягеры. В числе гостей – деловые партнеры Дабза и знакомые Пенн, так что все определяет вкус семейства Уэринг.

– Благо в мире не перевелись любители классики, – сухо заметил Харрисон. – Спасают нас от нас самих.

– И все-таки как насчет новых песен? Что думаешь делать?

– Я не могу сидеть сложа руки и, обратив взор к небесам, молить ниспослать мне новый хит. Не знаю, как это происходит. Чем больше стараюсь что-то выжать из себя, тем плачевнее результат. Кто знает: может, в этот момент, пока мы говорим с тобой, над новым хитом работает мое подсознание?

«О красотке по имени Тру в обалденном платье до колен».

– Могу я чем-то помочь? – спросила Тру.

– Не думаю, – солгал Харрисон.

«Еще как». Только с ней у него был бесподобный секс. За два дня после той ночи на Палм-Бич он сочинил свой первый хит. Есть тут причинно-следственная связь?

Пожалуй.

Или нет?

Проклятье! Если бы Харрисон знал наверняка… Докопаться до истины тут сложновато, ибо собственное тело настойчиво склоняло его к выбору первого варианта, а сознание было готово выстроить самую хитрую теорию, лишь бы оправдать его желание затащить эту девушку в постель. Он с радостью увел бы ее от Дабза, не мучаясь виной, если бы верил, что так для нее будет лучше. Однако Тру заслуживает собственного места в чьей-то жизни. Может ли Харрисон дать ей это? Ведь нянчиться с Гейджем он обречен до скончания веков. Более того, карьера всегда будет занимать львиную долю его времени и сил, вытесняя Тру на обочину. Едва ли ее осчастливит роль преданной фанатки, готовой колесить с ним по белу свету: она рождена для жизни в Бискейне.

Что ж, придется держаться от нее на расстоянии вытянутой руки, но это не значит, что он не может быть ее другом. Ему удастся совместить и то и другое, если каждый вечер принимать холодный душ и представлять, что матушка в окружении небесных ангелов наблюдает за каждым его шагом.

Нет, пожалуй, стоит исключить идею об ангелах – достаточно холодного душа.

– Боюсь, ты мне вряд ли поможешь. – Харрисону наконец удалось обуздать свое агрессивное либидо, вспомнив, что, кроме дебютного хита, написано еще двадцать четыре песни, и все в свое время попали в десятку лучших в жанре кантри. И к ним уж Тру не имела никакого отношения. Общение с автором-исполнителем напоминает наблюдение за белкой, которая тянется к желудю через оконное стекло. Расшатывает нервы. Пробирает тебя жалостью и состраданием. А со временем ты начинаешь злиться, потому что угробил столько времени на глупую белку.

Слава богу, они подъезжали к городу: Харрисон мечтал вырваться из замкнутого пространства машины. От Тру предательски веяло летними цветами, а сочные розовые губы так и молили о поцелуе. Какой мужчина способен оставаться спокойным в такой ситуации? Ему так хотелось – протянуть руку, положить ей на колено и…

Можно было бы включить радио, но это лишь станет напоминанием о том, что Харрисон так и не написал ни одной новой песни. И тогда он решил поговорить на безопасную тему: обсудить с Тру политику городских властей. Интересно, кто сейчас занимает пост мэра? Наверное, Джо Райли? В былые дни он возглавлял попечительский совет их школы. Что там с развитием туристической индустрии Чарлстона? Порт собираются реконструировать?

Мигом приняв авторитетный вид, Тру развернуто ответила на все вопросы. Такая расторопность навела Харрисона на странную мысль: а вдруг она тоже хотела разрядить напряжение, возникшее в салоне его «Мазерати»? Хотя, возможно, ее мотивы не имели ни малейшего отношения к сексу. Наверно, она попросту решила занять время праздной болтовней.

К счастью, впереди все яснее проглядывались очертания моста Равенел. Осталось его пересечь – и они у цели. В последний раз Харрисон был в Чарлстоне в юности, когда подрабатывал официантом-стажером в «Каролайнс», чтобы свести концы с концами и закончить школу.

– Я бы никогда не стала отождествлять тебя с белкой, – внезапно заявила Тру.

– Хм… спасибо на добром слове.

Тру окинула его любопытным взглядом, и он поинтересовался:

– А с каким бы животным ты могла меня сравнить? И не вздумай сказать, что с ослом – это слишком примитивно.

– Ну что поделаешь… – в притворном разочаровании проговорила Тру. – Раз уж ты не оставил мне выбора, я, пожалуй, остановлюсь на… льве.

– Серьезно? Или просто хочешь подсластить пилюлю?

– С чего бы это?

– Действительно, с чего? Мы ведь терпеть друг друга не можем с детских лет – тогда мы были неразлучны и…

– Не стоит ворошить былое, – быстро перебила его Тру, но, как ни странно, в ее голосе не чувствовалось злобы – просто, видимо, не хотела вспоминать ту ночь, которую они провели вместе.

– Так что же львиного ты во мне находишь? Давай, подкорми мое ненасытное эго. Я потом скажу своему секретарю, чтобы записал твои слова в мой позолоченный личный дневник.

– Ты заботишься о Гейдже. А еще у тебя роскошная шевелюра и дрянной характер.

– И это все? Что-то маловато.

Тру окинула его многозначительным взглядом.

– Ладно, Харрисон. Ты сексуален, и прекрасно знаешь об этом. Тебя роднит со львом осведомленность о собственном величии. Доволен? Будто тебе мало знать, что весь мир лежит у твоих ног. – Последние слова она пробурчала себе под нос.

– А ты, – высокопарно заметил Харрисон, – напоминаешь мне Леди[22]из мультфильма «Леди и Бродяга»: храбрая, умная и неизменно элегантная, но порой излишне требовательная. – Они спускались по Кинг-стрит, которая славилась обилием магазинов и бутиков. – Леди – мой излюбленный диснеевский персонаж. Разодетые принцессы ей в подметки не годятся.