– Ничего себе. – Тру и впрямь удивилась. – А сколько ты пожертвовал «Лиге чудес»?

Харрисон окинул ее быстрым взглядом.

– Меньше знаешь – крепче спишь. Скажу одно: десятой части этой суммы хватило бы на пожизненный запас белья из «Кружевных лоскутков».

Тру явно испытала легкий шок.

– Не стоит называть Дабзу реальную стоимость этих подарков. Я, в конце концов, не для него старался, – Харрисон пристально посмотрел на Тру, – а для тебя.

Сердце ее переполняли отнюдь не праведные чувства, а тело изнемогало под натиском инстинктов и эмоций. К счастью, в этот момент зазвонил телефон. Риелтор хотела уточнить, в силе ли их договоренность: они собирались осмотреть три пляжных домика и решить, какой подойдет для бывших однокурсников Дабза, приглашенных на свадьбу.

– Встретимся там, но, к сожалению, у меня очень мало времени, – сказала риелторша. – Если не возражаете, я отдам вам ключи от второго и третьего домиков, и их вы осмотрите сами. Не беспокойтесь, хозяева не против. А потом можете завезти ключи мне в офис.

– Прекрасно.

Время близилось к ленчу, и Тру слегка проголодалась. Отложив мобильник, она взглянула на Харрисона: тот вел машину с таким видом, будто ничто в мире его не касалось.

– Ты голоден?

– Я всегда голоден.

Господи, как он это сказал… От звука его голоса у Тру перехватило дыхание. Но это ее вина, не его. Он такой, какой есть: потрясающе сексуальный, – а вот ей не следовало заострять на этом внимание.

– Тогда поехали смотреть первый дом. А потом пройдемся по пляжу до «Парусника», – предложила она. – Это всего несколько кварталов… Согласен?

– С моей шляпой я готов идти хоть на край света, – пробурчал Харрисон. – Жаль только, плавки не захватил.

В его глазах мелькнул лукавый огонек.

Ну почему же Господь наделил его таким количеством мужских качеств?

– Ты имеешь в виду свои любимые «Спидо»? Два треугольничка на веревочках? – Это вырвалось само собой, и Тру прикусила язык, поразившись собственной дерзости, а Харрисон залился раскатистым смехом.

Она отвернулась к окну: разве можно так веселиться без Дабза? И внезапно настроение снова упало.

– Если не уймешься, я выйду из машины.

– Какая неожиданная метаморфоза. Решила отчитать меня как первоклассника?

– Почему бы и нет? – Тру поджала губы, и ее бросило в нервную дрожь. Нехорошо. Глупо. Вдруг захотелось плакать. – Дом впереди, по левую руку. Ориентир – почтовый ящик в форме лодки.

«Сосредоточься на Дабзе. Подумай о свадьбе».

Пока они спускались к побережью, Харрисон не вымолвил ни слова. Съехав на песчаную обочину, он припарковался за другим автомобилем с надписью на заднем стекле «Островная недвижимость».

– Извини. Упоминать о плавках было глупостью.

Не глядя на него, Тру повела плечом.

– Я тоже хороша: наговорила пошлостей.

Звенящую тишину нарушал лишь тикающий звук мотора, потом промчалась мимо фура.

– Мы с тобой давние друзья, – мягко проговорил Харрисон. – Так что можем иногда и поддразнить друг друга. Не стоит так переживать, и зря ты считаешь это изменой Дабзу.

Набравшись храбрости, она наконец повернулась к нему лицом.

– С этим ничего не поделаешь, – именно так я и чувствую. Сижу в машине с другим мужчиной, и мы дискутируем на тему… футляра для огурчика.

Да уж, Тру и впрямь пошла вразнос.

– На какую тему? – Харрисон в изумлении вздернул брови.

– Ну… так еще называют плавки.

Что это с ней? Но ситуация была настолько забавной, что не засмеяться не получилось.

Они захохотали в унисон. Отсмеявшись, Харрисон принял серьезный вид и, смахнув прядку волос с ее порозовевшей щеки, повторил:

– Тебе не о чем беспокоиться. Мы говорим так, как могут разговаривать старые друзья: смешно, порой глупо – особенно если учесть, что свадьба не за горами. Такое важное событие – настоящая нервотрепка, и хорошо, что мы смеемся. Смех бодрит и придает сил – это куда лучше, чем приступ паники.

Тру, кивнув, шепнула:

– Спасибо за понимание.

Он провел большим пальцем по ее щеке.

– Я с тобой, Тру Мейбенк.

Так и было. Она не могла оторвать от него глаз, и где-то в глубине души ее терзали сомнения: неужели именно так чувствуют себя старые друзья?

Вопрос остался без ответа, так как секундой позже Харрисон отстегнул ремень безопасности.

– Для гостевого домика весьма недурно. – Да, он опять возвращал ее к мыслям о свадьбе, как старый добрый друг. – Сколько гостей должны здесь остановиться?

Тру потихоньку совладала с расшалившимися нервами.

– Восемь человек. Трое приятелей Дабза приедут с женами, двое холостяки.

– Ясно. Что ж, пойдем посмотрим, что нам предлагают.

Он вышел из машины, а она не могла оторвать взгляд от его бедер, плотно обтянутых джинсами.

Ей-богу, каждой клеточкой он источал соблазн. Что это – ниспосланный свыше тест? Тру сидела и ждала, когда он подойдет и откроет ей дверь, как будто эта привычка выработалась у них за долгие годы.

«Просто подумай, Тру Мейбенк, что ты делаешь…» Она чувствовала себя так, словно нырнула в воду головой вниз и не знает куда плыть. Ей нужен ориентир. «Плыви за пузырьками», – внушала она себе, когда он дернул ее за руку.

И она вернулась мыслями к Дабзу.

Поднимаясь по ступеням пляжного домика вместе с Харрисоном, Тру думала о Дабзе, о том, что он делает в этот момент и как он будет рад, что его друзья поселятся в таком чудесном месте.

Риелторша, поджидавшая их у порога, не узнала Харрисона и оказала ему спокойный деловой прием.

– А вы, должно быть…

– Своенравный двоюродный брат, – быстро проговорил он. – Но я поклялся не срывать свадьбу. На этот раз.

Женщина изумленно распахнула глаза.

– О…

Тру улыбнулась:

– Мы можем войти посмотреть.

– Разумеется. – Гордо расправив плечи и приняв уверенный вид, женщина повела их показывать дом. Все профессиональные комментарии она адресовала Тру, не удостоив Харрисона ни единым взглядом.

Тру взяла это себе на заметку. Вот так нужно обращаться с ним и ей: вежливо, но безучастно. Да, они действительно старые друзья, но были и любовниками. Правда, очень недолго. И как бы ей ни хотелось забыть ту ночь – ради нее самой и Дабза, – увы, никак не получалось. Ей нужно быть осторожной и вести себя крайне осмотрительно, а если накануне свадьбы и потребуется излить кому-то душу – Кармела всегда готова ее выслушать. Или Уизи. На худой конец можно отправиться в студию на чердаке.