‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Саша…

Она шептала его имя неосознанно, сама не понимая для чего. Она ни о чем не просила его, и не хотела остановить, но от происходящего так кружилась голова, так захватывало дух, что молчать казалось невозможным. Парень целовал ее грудь, покусывал ставшие твердыми, как камешки, соски, гладил, сжимал, ласкал руками, отчего сладкие спазмы скручивали все тело девушки, а внизу живота назревало невыносимо приятное ощущение горячей тяжести.

— Саша…

Кажется, он задался целью покрыть поцелуями каждый сантиметр ее тела, заласкать, занежить так, чтобы она забыла собственное имя, и она его уже почти забыла, и вообще забыла обо всем на свете, только губы упрямо повторяли:

— Саша…

— Да, родная? — наконец, отозвался он, мягко, но настойчиво разводя ее ноги в стороны.

Настя растерялась на мгновение от такого обращения, но уже в следующую секунду едва не задохнулась от огромного щемящего чувства, заполнившего изнутри ее грудь, и заставившего почувствовать влагу на глазах.

— Я люблю тебя, — выдохнула она, едва справляясь с накатившими эмоциями, сама не осознавая, что говорит.

Парень склонился над ее лицом, долго и пристально глядя ей в глаза.

— Я тоже люблю тебя, малыш. С ума по тебе схожу.

Настя прикрыла веки от переизбытка чувств, и слезы все же скатились по вискам, угодив прямо в уши.

Саша очень чувственно поцеловал ее в губы, так, словно это было то, ради чего он живет на этом свете, а после спустился вниз, вновь развел ее ноги, и принялся покрывать поцелуями внутреннюю сторону бедра, медленно поднимаясь от колена вверх, а потом… поцеловал прямо туда. И Настя задрожала вся, потому что это было так захватывающе и вместе с тем невыносимо сладко.

И с каждым мгновением становилось все слаще и слаще. Девушка боялась, что Сашина мама может что-нибудь услышать, и поэтому сдерживала себя изо всех сил, чтобы не проронить ни звука, но очень хотелось стонать. И в какой-то момент она не выдержала, тихие стоны один за другим стали срываться с ее губ, и даже присутствие Сашиной мамы в соседней комнате уже не беспокоило ее. Слишком хорошо было, слишком чудесно, до такой степени, что невозможно было терпеть. И потом пик наслаждения, волны удовольствия пронзили её тело, с губ сорвался самый громкий и протяжный стон, очень хотелось свести и сжать изо всех сил ноги, но Саша не позволил. Еще не успев прийти в себя, Настя почувствовала, как что-то твердое и горячее уперлось в ее лоно, и в тот момент, когда их губы снова встретились в жадном поцелуе, парень резким движением вошел в девушку. Это было так неожиданно и больно, что она закричала, но Саша погасил поцелуем ее крик.

Слезы снова брызнули из глаз, но на этот раз не от эмоций, а от попытки справиться с дикой опоясывающей болью, пронзающей ее тело словно насквозь. Настя зажмурилась, и попыталась оттолкнуть от себя парня, но тот был неподвижен, как скала.

— Настя… — требовательно позвал он ее, но она лишь отрицательно замотала головой, не желая открывать глаза. — Настя, посмотри на меня.

Девушка кое-как заставила себя разомкнуть веки и посмотрела в обеспокоенные глаза Саши, что с пристальным вниманием изучали ее лицо.

— Сильно больно?

Она кивнула, едва сдерживаясь, чтобы не скривиться от боли.

— Прости, малыш, — Саша аккуратно вышел из нее, и сразу стало намного легче, но уже в следующую секунду Настя широко распахнула глаза, почувствовав, как что-то теплое потекло по ее ягодицам.

Взгляд парня устремился ей между ног, и он тоже удивленно округлил глаза, еще больше напугав ее этим.

— Столько крови… — тихо произнес он, и перевел взволнованный взгляд на лицо девушки. — Так и должно быть?

— Я не знаю, — жалобно простонала Настя, сама не своя от страха.

— Так. Вставай, поедем в больницу.

— Нет! Ты что? Нет! — тут же запротестовала она. — Я… Я пойду в туалет. Посмотрю… Господи, мы же испортили простынь! И диван наверняка пропитался…

— Не переживай об этом. Настя, вдруг я порвал тебе что-то, столько крови, давай съездим в больницу, пожалуйста?

— Нет, ты что, Саша, нет, я никуда не поеду!

— Малыш…

— Нет!

— Тихо, тихо, успокойся…

Парень обнял ее и прижал к себе, ласково погладив по волосам. Настя сразу обмякла в его руках, всхлипнула и прижалась к нему. У нее уже ничего не болело, лишь щипало слегка, но это казалось сущей ерундой.

— Можно я схожу в туалет? — тихо попросила она.

Саша кивнул, но вместо того, чтобы отпустить, прижал к себе еще крепче, и нежно поцеловал в макушку.

— Я тебя провожу.

— Саш, что случилось? — в тёмном дверном проеме показалась мамина фигура, едва Настя скрылась в туалете, и за стеной зашумела вода.

— Ничего не случилось, мам, — понизив голос, подошёл к ней парень, настойчиво развернул, и, придерживая за талию, легонько подтолкнул обратно в ее комнату.

— Но я слышала голоса и шум, — шепотом возразила она, бросив настороженный взгляд себе за спину, на туалет. — Кто там? Ты девушку привёл?

— Мам, — раздраженно выдохнул Саша. — Давай завтра поговорим? Иди спать. Пожалуйста.

— Ну, хорошо, хорошо, — легко сдалась она, и послушно вернулась в постель.

Парень плотно прикрыл за ней дверь, а сам облокотился на стену напротив, и шумно выдохнул, растирая глаза.

Его до сих пор ещё трясло от волнения за Настю. Когда-то давно он слышал от кого-то из пацанов, что с девственницами нужно делать это резко, а иначе потом ещё хуже будет. Какой же он идиот. Ну как можно было довериться в таком вопросе дурацким слухам?

Настя пробыла в туалете от силы минут десять, но Саше это время показалось вечностью. Он успел уже сходить перестелить простынь, затереть кровавое пятно на обшивке дивана влажными салфетками, и вернуться обратно, когда девушка тихонько открыла дверь и выскользнула наружу. Саша вновь ощутил знакомый укол в груди, когда увидел ее, безумно соблазнительную и такую беззащитную с слегка растрепанными волосами и голыми ногами, едва прикрытыми сверху его футболкой. Он буквально ломанулся к ней, но замер на расстоянии одного шага.