— Нет. Но горячо. Клавдия Лузанская.

Лузерская она, а не Лузанская.

— Тебе разве не говорили, что как педагог ты должен гасить конфликты, а не раздувать их?

— Еще мне говорили, что как педагог я полное днище, — изрек Валентайн, и я, сделавшая глоток воды, чуть не выплюнула ее обратно. Особенно когда вспомнила, при каких обстоятельствах это было сказано. Кабинет как-то разом перестал быть просторным и прохладным, как будто кто-то в невидимый камин поддал жару. Я даже глянула в сторону видимого, но с видимым все было окей. То есть он не горел.

— Как бы там ни было, я не сторонник утаивания информации и считаю, что врагов нужно знать в лицо. Даже если они не враги, а мелкие вредители, но иногда с этого начинаются большие неприятности.

Вот тут я была согласна. И не сказать даже, что я не знала о том, что Клавушка меня подсидит при первом удобном случае, а после прикроется Драконовой. Хотя тут непонятно, кто и кем прикрывается, поскольку София у них там главная заводила, и без ее пука никто не посмеет ничего сделать. Чужим ртом гадости говорить безопаснее, ну да ладно.

— Все. К сведению приняли, идем дальше.

И мы пошли. Валентайн переключился на углубленное объяснение нашего странного созвучия: такая магия, когда он слышит мои мысли, была парадоксом. То есть у темных драконов существовало заклинание, благодаря которому главнокомандующие могли «говорить» в головах своих генералов, с его же помощью можно было отдавать приказы слугами в огромном замке, но я этого заклинания не знала. А начать заклинание мог именно тот, кто транслировал желаемое в голову другому (другим), этакая темная Останкинская телебашня.

Самое интересное заключалось в том, что предварительно созвучие еще и настраивалось с помощью другого мысленного заклинания, и Валентайн все это проделал под носом у Лэйтора. В этом не было ничего необычного. А потом он начал слышать меня.

— Получается, мне надо дождаться всплеска темной магии, потом произнести два заклинания, и я смогу транслировать тебе свои мысли? А когда темной магии во мне нет, не смогу?

— Это мы сможем проверить, только когда в тебе снова проявится темная магия, но я больше чем уверен, что дело не в этом. Ты не знала темных заклинаний, ты вообще пришла из другого мира.

А Ленор?

— Они как будто встроены в тебя и срабатывают при определенных обстоятельствах. Но тоже без какой-либо системы, поскольку иначе при попытке Лэйтора на тебя надавить, ты должна была выкинуть сеть Грихмира.

М-да. И правда никакой системы.

— А в тебе просто заклубилась магия, которая, к тому же, чуть не поглотила тебя.

Я вспомнила про наши посиделки в ванной, и камин еще слегка «подкрутили».

— Поэтому пока мы этот вопрос оставим, но я продолжу исследования. Предварительные выводы таковы.

— И… разве можно «встроить» заклинание в человека без его ведома?

— Я с таким не сталкивался. Встроенные заклинания — только для артефактов. И, если исходить из этой теории, ты — артефакт, Лена.

— Она вошла в кабинет к Альгору и больше не выходила, — поспешно выпалила последние слова девчонка. — Ну, в смысле… я подождала достаточно, но Ларо так и не вышла, а потом там началась преподавательская суета, и…

При мысли о том, чем Ленор может заниматься в кабинете Альгора с его владельцем, потемнело перед глазами. От ярости. Золотая вспышка магии и писк Джиа немного отрезвили. Люциан сжал и разжал кулаки, а после тихо и очень неспешно поинтересовался:

— Какими были условия твоего прощения, напомни?

Девчонка побледнела. Настолько, что темные волосы резко стали еще темнее по сравнению с совершенно белым лицом.

— Я жду.

— Я… я должна следить за Ларо и не отходить от нее ни на шаг.

— Все верно. — Люциан улыбнулся, но эта улыбка больше напоминала оскал зверя. — А еще слушать. Если получится. Слушать, смотреть, очень внимательно. Запоминать и докладывать мне. Но что у нас получается? Не прошло и дня, как ты сливаешься из магистрериума, потому что решила, что достаточно подождала, или — как ты там выразилась — потому что началась преподавательская суета?

— Но… она правда началась. Магистры разъезжаются на выходные, для них открыто специальное окно порталов…

— Молчать, — резко осадил ее он. — Еще раз, Джиа. Ты следишь за Ларо. Докладываешь каждый ее шаг, и тогда, возможно, мы снова с тобой подружимся. Это понятно?

— Понятно, — испуганно закивала девчонка, — понятно!

— Что нужно сделать сейчас?

— Я вернусь туда и все выясню. Потом доложу вам… тебе.

— Умница. — Голос прозвучал издевательски, особенно в сочетании с жестом, указывающим на дверь.

Джиа как ветром сдуло, а он с трудом подавил вспышку обжигающего раздражения. В последние несколько дней его раздражало абсолютно все, начиная от Драконовой — которая вела себя так, будто он ей обязан, и заканчивая этой совершенно никчемной девицей, которая, по-хорошему, вообще должна была выяснить, что там произошло за закрытыми дверями в комнате Аникатии.

С другой стороны, может и лучше, что она не суется поближе. Идиотка как есть, а ему совершенно не нужно, чтобы Ларо раньше времени узнала о том, что за ней следят. Так что пока пусть просто ходит следом, достаточно того, что ей хотя бы хватает ума оставаться незаметной. Ну а что касается Ани…

Люциан открыл портал прямо перед ее дверью, постучал. Некрасиво открывать дверь с ноги, но на некрасиво ему было плевать. Гораздо обиднее будет, если она запечатана магическим контуром, точнее, даже не обиднее, а больнее. Терпеть боль из-за этой ритхи Ларо — нет уж, увольте. Поэтому он привалился к стене и дожидался, пока Ани откроет дверь.

Вряд ли она соберется в родительское поместье, это слишком скучно. Несмотря на то, что Ани была любимой доченькой отца, она с большим удовольствием проведет свободные дни в Академии, чтобы ее не доставали. Проверяющие по выходным не ходят, можно приходить и уходить, когда вздумается, даже ночевать остаться где хочешь.

Впрочем, существовала еще крохотная вероятность, что он ошибся, которая тут же развеялась. Стоило щелкнуть магическому контуру.

— Ого, — издевательски протянула Ани, увидев его. — Какие драконы! И без охраны!

Не дожидаясь продолжения водопада сарказма, Люциан просто впихнул ее в комнату: так, что она пошатнулась на своих высоченных шпильках и чудом удержалась на ногах.

— Ты совсем уже…

— Совсем, — он с треском захлопнул за собой дверь. — Меня достали твои игры.

— Игры? — она приподняла темные густые брови. В прошлый раз они, кажется, не были такими густыми? — Не представляю, о чем ты.

Ее голос так и сочился сладостью, как ниифейский сироп, а судя по приподнятым уголкам пухлых губ, его подозрения были не напрасными. Это взбесило окончательно. Это, а еще то, что с ней за его спиной Ларо о чем-то договаривалась. Договаривалась ведь, явно какую-то пакость готовят на пару.