Опомнившись, Аникатия замкнула контур и, раздувая ноздри, вырвала из рук Лики туфлю.

— Ненавижу его!

— Да, есть за что, — фыркнула Лика. — Большего сноба я еще не встречала.

— Ты уверена, что эта Джиа нас не сдаст? Она же трясется перед ним, как лист на ветру.

— Уверена, — хмыкнула Лика. — Она понимает, что для Люциана она никогда не станет подружкой, ну разве что принеси-подай. Ты же слышала, как он с ней разговаривал вчера после завтрака? Буквально опустил на глазах у всех. Ну и к слову, перед тобой она трясется не меньше, а если ты дашь ей понять, что действительно станешь с ней дружить… В общем, думаю ты и без меня прекрасно все понимаешь.

Драконесса хмыкнула. Ярости в ней поубавилось, она отложила туфлю и снова уселась в кресло, правда, на этот раз по своей воле. И тут же вскочила: воспоминания о заклинании королевской крови еще были слишком свежи. Да как он посмел! Как он посмел применить это к ней! К дворянке! К дочери советника!

Ну да ничего. За это он тоже ответит.

В самом скором времени.

И второй раз — когда будет вымаливать у нее прощение на коленях!

— Ладно, с Ларо у нас пока получилось. Но что делать с Драконовой?

— А зачем с ней что-то делать? — Лика наклонила голову.

— То есть?! Мы же договаривались, что уберем от Люциана всех девиц, которые…

— Драконова нам не враг, Ани, — насмешливо произнесла Лика. — Неужели ты не видишь? Люциану на нее плевать.

— Но они все время таскаются вместе…

— Ключевое слово: таскаются. Но следит он за Ларо. Психует из-за Ларо. Ты вообще видела раньше, чтобы он по кому-то так загонялся?

Драконесса задумалась, но после покачала головой. Нет, Люциан никогда и ни с кем не вел себя так, как рядом с этой выскочкой. Да что говорить, он на ней просто помешался! Даже после показательного расставания, даже после всего, что они друг другу говорят в столовой. В ее мысли ворвалась Лика:

— Нам надо убрать ее. По-хорошему — из его жизни. Навсегда. В идеале из Академии. А Драконова… Драконова может стать нашей союзницей. Ты же понимаешь, Ани? Она ненавидит Ларо. Если она поймет, что Ларо для нее угроза… словом, нам надо подумать, как с ней подружиться. И я даже знаю, с чего начать. Точнее, с кого.

— С кого же?

— Клавдия, — Лика усмехнулась и, подтянувшись, забралась на подоконник. — У нее постоянно стычки с Ленор. София в последнее время стала как-то помягче, а вот Клавдия умеет кусаться. В любом случае, надо к ней присмотреться. Составить план и только после этого действовать.

В словах девчонки был смысл, и Аникатия удовлетворенно хмыкнула. Все-таки она сомневалась, подпуская к себе Ликарин Эстре, но она оказалась чрезвычайно полезна. Именно она предложила идею (которая, правда, не сработала) с тем, чтобы пустить слух о том, что Ларо кинула Люциана. Первая не сработала, и Эстре тут же предложила следующую — заметила, что за Ларо следят и лично перехватила эту Джиа. Притащила к ней, трясущуюся от страха: еще бы, если бы Люциан узнал, что она так нелепо спалилась, ее бы ждала вечная опала. А так все в выигрыше.

И насчет Лузанской она права. В компании Драконовой эта девушка самая зубастая. Даром что человек, но ничего, с этим можно смириться.

— Да. Так и поступим, — она довольно улыбнулась.

Лика кивнула.

— Какие планы на выходные?

— Только что поменялись. — Аникатия зло улыбнулась.

Девушка вопросительно приподняла брови.

— Вернусь домой. Хочу провести время с родными.

Разумеется, говорить ей о том, что она задумала, Аникатия не собиралась. Это касается только ее и Люциана. И Люциан свое получит. За все. Сполна.

Да вашу ж дракономатерь! Только артефактом я еще и не была, хотя... еще я не была любовницей Альгора.

Тьфу. Ну и бред в голову лезет!

— Что в принципе очень странно, поскольку тело принадлежало Ленор, и, насколько мне известно, тэри Ларо ничего особенного из себя не представляла, — философски продолжил Валентайн. — Все началось с твоим «подселением». Или же я ошибаюсь насчет Ленор.

— Так… а с этого момента поподробнее, пожалуйста? — поинтересовалась у архимага, который задумчиво меня изучал. Примерно как ученый — объект исследования, и я даже не знаю, что меня напрягало больше. То, как он смотрел на меня раньше или то, как смотрит сейчас.

— Чтобы проверить эти теории, мне нужна как минимум лаборатория, какая была у твоей матери. То есть у матери Ленор, разумеется, — Валентайн прищурился. — Но я бы пока не стал заглядывать так далеко. Давай исходить из того, что в тебе просто спонтанно просыпается магия.

Я за! Где нужно расписаться?

— У Эвиль Ларо была лаборатория?

— Разумеется, она же одна из выдающихся ученых Даррании.

Мама!

В прямом и переносном смысле. Не то чтобы я была против ученых, но история нашего мира гласила, что не все эксперименты хорошо заканчиваются. Взять хотя бы Марию Кюри, и если Эвиль Ларо как-то случайно куда-то подо что-то попала… под действие темной магии… во время беременности…

Стоп. А она вообще имела право заниматься темной магией?

— Что ты знаешь о моей… о матери Ленор? — я в упор посмотрела на Валентайна.

— Только то, что она совершила покушение на Керуана.

— А лаборатория?

— В лаборатории не нашли ничего, связанного с темной магией.

— Ее лаборатория располагалась дома?

— Нет. Кто же устраивает исследовательские магические лаборатории дома, — фыркнул Альгор.

— Ты знаешь, какие исследования она проводила? — я сложила руки на груди.

Валентайн наклонил голову, глядя на меня или сквозь меня. Этот взгляд был говорящим, хотя как раз говорить, а точнее, рассказывать, мне явно ничего не собирались.

— Мы, кажется, договаривались о доверии, — произнесла я.

— Верно. Но это не моя тайна, Лена.

— А чья?

«Сезара», — неожиданно подумалось мне. Если Сезар родился с двойной магией, велика вероятность, что от темной магии, от магии смерти темных драконов его хотели избавить. Могли ли такое поручить Эвиль Ларо? Секретно? Возможно ли такое вообще? Все это я могла узнать от Валентайна, если бы он не играл в молчанку и не изображал из себя хранителя чужих тайн.

А я ему, между прочим, про попаданку сказала! Он единственный, кому я об этом сказала.

Вот так глупо стало обидно, как вообще давно не было. Альгор еще и подлил масла в огонь:

— На сегодня достаточно, — заявил он, резко поднимаясь из-за стола.