Момент настоятельно требовал произнести речь, однако слова, заготовленные заранее, казались неуместны сейчас, когда волосы императрицы отдавали горьким дымом пожара. Селина обратилась к Пьеру, графу Халамширал, правителю города, которому она дозволила встать во главе войска, сровнявшего с землей часть его владений.

– Граф Пьер, – проговорила она, и голос ее донесся до самых отдаленных уголков площади, – мои солдаты проделали долгий путь без отдыха, и хотя совершенное ими было необходимо, нет ни малейшей радости в том, чтобы уничтожить даже такой жалкий клочок этого прекрасного города.

Существовал лишь один приемлемый ответ на эти слова – и Пьер это знал.

– Ваше величество, мы благодарим вас за то, что вы вернули нашему городу мир и безопасность, а также чувствуем себя обязанными вновь выразить сожаление, что подобное низкое злодейство могло зародиться в гордом Халамширале.

– Вам сегодня предстоит еще немало работы, и присутствие солдат вряд ли ее ускорит. Мы отправимся на отдых в мой Зимний дворец, неподалеку от вашего прекрасного города.

До дворца, в котором ее семья традиционно укрывалась от зимних холодов, переход невелик, и его стоит совершить даже после долгой бессонной ночи. Ее солдаты устроятся там с куда большими удобствами, нежели в Халамширале… а Халамширал сможет приступить к погребению своих мертвецов.

– Ваше величество. – Пьер, сидя в седле, поклонился. – Ваши люди все как один герои, и мы позаботимся о том, чтобы их ждал достойный героев пир. С вашего разрешения, я немедля отправлюсь распорядиться, чтобы в ваш дворец доставили запасы провизии.

Селина кивнула, и граф Пьер медленно поехал прочь. Толпа расступалась перед ним. Сэр Мишель вскочил в седло, направил коня к императрице, и они бок о бок двинулись прочь из города.

– Как ваше поручение, сэр Мишель? – спросила Селина, не глядя на него.

– Исполнено, ваше величество. Простолюдин, который сопровождал ее, оказал сопротивление и был убит. Ее арестовали без боя, как вы и желали.

– Благодарю.

Светало. Городские стяги постепенно сменяли серый цвет на красный.

– В каком она состоянии?

– Она… плохо восприняла пожар, ваше величество.

– Понимаю, – кивнула Селина.

Даже без маски и грима она ничем не выдала своих чувств: кто-то может следить за ними из окон, выискивая малейшие признаки слабости.

Солнце уже взошло, когда войско Селины миновало городские ворота. Массивные, грузные, эти ворота были установлены на древнем камне, заложенном, говорят, еще во времена правления эльфов. По преданию, стены города оказались так прочны, что, когда заключительный мощный удар Священного похода вышиб городские ворота, все прочие укрепления остались нетронутыми. Это придавало городу странно диковинный вид – сторожевые башни, тянувшиеся к небу с древним возвышенным изяществом, которое, по слухам, было не вполне естественного происхождения.

– Что ж, дело сделано, – сказала Селина, когда цоканье копыт ее лошади по брусчатке сменилось глухим перестуком по грунтовой дороге. – Треклятый маневр Гаспара с треском провалился.

Чего это стоило? Пары тысяч эльфийских жизней… и Бриала.

Впереди уже виднелись первые торговые обозы, как всегда с наступлением дня направлявшиеся к городу.

– И все-таки, – сказал ехавший рядом сэр Мишель, – этот маневр не кажется мне осмысленным. Я был так поглощен поисками Бриалы, что почти не вспоминал о Гаспаре… однако он должен был понимать, как легко вы можете опровергнуть его лживые сплетни о своем сочувствии остроухим.

– Вот как? – Селина пожала плечами, отчего ее роскошные доспехи едва слышно скрипнули. – Гаспар видит, что я никогда не вела войска в бой, и полагает, что мне недостанет мужества исполнить то, что до́лжно сделать.

Или же заготовил к ее возвращению в Вал Руайо новые слухи, выпады и удары исподтишка, и ей вновь придется сражаться с Гаспаром, чтобы погасить очередной скандал.

– Нет… – Мишель сдвинул брови. – При всем уважении, ваше величество, великий герцог Гаспар, несмотря на все шутовские выходки, тем не менее шевалье. Он изучал стратегию и тактику войны. Наверняка он это предвидел.

– Ты прав. – Селина натянула поводья, принуждая лошадь замедлить ход. – Он это предвидел.

Стражники обоза, который направлялся им навстречу, сбросили коричневые плащи, обнажив сверкающие доспехи шевалье. Из травы поднимались залегшие в засаде сотни лучников.

Когда Селина развернулась, чтобы криком предостеречь свое войско, серое рассветное небо уже потемнело от стрел.

В глубине леса, надежно укрытый за деревьями от постороннего взгляда, Гаспар ухмыльнулся, когда его лучники открыли стрельбу.

Поблизости невозмутимо стоял подле своего коня герцог Ремаш, блистая великолепием полного пластинчатого доспеха. Сияющий сильверит был украшен цветами его дома.

– Я удивлен, что кодекс шевалье позволяет тебе использовать подобную тактику.

– Нас учат сражаться, вооружась честью, Ремаш, а не слабоумием.

Ливень стрел проредил смешавшиеся ряды войска Селины. Изнуренные долгим маршем и тягостной ночной резней, солдаты не успели заслониться щитами – и мгновения спустя над полем уже разносились крики умирающих.

– Кодекс предназначен для того, чтобы направлять нас на путь славы, а не ограничивать в тактике. Понимаешь разницу?

– Не совсем, великий герцог. – Ремаш подтянулся и забрался в седло, намеренно не обратив внимания на слугу с подставкой. – Впрочем, я ведь и не обучался на шевалье.

Гаспар тоже поднялся в седло. Его доспех сиял так же ослепительно, как пластинчатые латы Ремаша, но изображение герба на нем было соскоблено начисто, и сильверит сверкал первозданной чистотой.

– Я не стану подсылать к Селине наемных убийц, – сказал он, устраиваясь в седле. – Не стану травить ее ядом и не отправлю какого-нибудь простолюдина с арбалетом, чтобы подстрелил ее издалека.

– Но ты поднимешь против нее вооруженный мятеж.

Вторая волна стрел заслонила небо. Злосчастные солдаты Селины все еще пытались собраться в строй для оборонительных действий.

Гаспар смолк и окинул собеседника долгим внимательным взглядом:

– Не слишком тактичное замечание, если учесть, что ты, Ремаш, выступаешь на моей стороне.

– И опять-таки, великий герцог, меня интересует только кодекс.

– Ты не очень-то жалуешь шевалье, верно?

Ремаш ничего не ответил, и Гаспар вздохнул:

– Если мне бросит прямой вызов шевалье, я отвечу без промедления. Я не отступлю без приказа своего командира и не убью лорда либо леди вне горячки боя – если только это не справедливая казнь именем империи. И я не стану носить герб своего рода, пока воюю с Селиной.