В кабинете я про торопливость забыл. Сначала включил компьютер, пока он загружался, сходил за водой и воткнул в стакан кипятильник. Без чая я скучаю. Потом только один раз сыграл в компьютерную игру, и лишь после этого, когда чай был уже готов, я сделал несколько глотков и позвонил Лоскуткову.

– Ты хотел, как я понимаю, сообщить мне, что идешь к прокурору подписывать ордер на мой арест?

– Извини, твои чечены очень долго спят. Они почему-то еще не звонили. И вообще, позвонят ли?..

– Тогда что такое важное созрело, из-за чего я с утра, невыспавшийся и потому злой, почти как ты, срочно понадобился?

– Володя хочет дожимать нашу библиотекаршу. Ты был вчера у нее?

После истории с Валерой Столыпиным у меня из головы вылетела Марина Николаевна. Совсем забыл рассказать про визит майору.

– Был, – тон я постарался выдержать загадочный.

– Ну и как?

– Не узнал.

– Кого не узнал?

– Ни ее не узнал на фотороботе, ни фоторобот не узнал при общении с ней. По-моему, это две совершенно разные личности.

– А что с «жучками»?

– Пару установил. Сегодня с утра рядом с ее домом должна стоять машина с прослушивающей аппаратурой. Позвони Асафьеву, поинтересуйся. Но, честное слово, мне очень даже жаль будет бедняжку, если в нее вцепится твой волкодав Володя. У нее же сотрясение мозга. Она дома даже шторы не раздвигает, потому что от дневного света глаза и голова болят.

– Он в принципе обвинять ее пока не собирается. Хочет свозить ее на то место, где она машину останавливала. Будет проводить следственный эксперимент. И незаметно тому парню, что ее видел, покажет.

– А что это даст?

– Может быть, какое-то понимание ситуации. Сабирова утверждает, что она очень спешила, потому и хотела остановить машину. А парень говорит, что она минут пять там ходила кругами. С кем-то беседовала. Именно «Лексус», по его мнению, ждала.

– Пусть попробует. Кстати, Асафьев должен сегодня запросить на нее данные из миграционной службы. Сабирова же переселенка из Таджикистана.

– Из Таджикистана или из Чечни?

– Я расспрашивал ее о Душанбе. Она точно описала мне дом, в котором жила. Я этот район хорошо знаю. Не знаю, жила ли она там, но описание правильное.

– Хорошо, я узнаю у Асафьева результат. Будут новости – звони. А если есть желание, можешь сам понаблюдать за Сабировой, когда Володя ее на место привезет.

– Может быть. Это же недалеко от меня. Сообщи мне, когда поедут.

Я положил трубку, сыграл опять только один раз в следующую игру и снова посмотрел на телефон. Ну, кто позвонит мне следующим? Хотелось действия. Так всегда бывает, когда ждешь каких-то событий. И теряешься, не знаешь, за что взяться в ожидании.

Телефон не подвел. Он у меня умный. Зазвонил.

– Привет частным сыщикам.

– Ответный – чекистам.

– Попытайся напрячь мозги. Есть новые сведения. В Екатеринбурге предотвращена попытка диверсии на химическом производстве. Группа чеченцев готовилась захватить цех и склад и взорвать их. Арестованных всю ночь допрашивали с применением спецсредств, а с утра разослали срочную «шифровку». Чечены почему-то считали, что на складе хранятся химические боеприпасы с сибирской язвой. Почти всех повязали. Есть данные, что такие же крупные диверсии готовятся еще в девятнадцати городах России. В том числе и у нас. Попробуй связать это со своим делом о вербовке. У меня что-то не вяжется. Или это работает другая группа?

– Это элементарно, Ватсон...

– Ну-ну... Рассказывай.

– По телефону?

– У меня контроль прослушивания. Линия чистая.

– Ты же сам говорил, что им надо задержать наступление войск. Вот для того и готовились теракты. Может быть, несколько взрывов они бы провели. Для наглядности. А остальными бы только пригрозили. Захватили бы объекты особой опасности для города и держались там сколько надо. Под угрозой взрыва штурм проводить невозможно. Поэтому они обеспечили бы себе бесплатную гостиницу на все время пребывания на объекте. То есть до тех пор, пока не остановятся войска и они сами не перегруппируются. А потом армии предстоит война с партизанами. Все по твоему раскладу. Только тогда я не понимаю, зачем ты меня туда посылаешь.

– Они сами тебя туда посылают. От Проханова вестей нет? Ему уже должны были позвонить.

– Пока жду. Но он звонить с сотовика не будет. А больше ему вроде как и неоткуда.

– Ладно. Он найдет откуда. Если позвонит тебе, сразу сообщай. Если мне позвонит, я тебе звякну.

– Договорились.

Таким образом, я стал перевалочной базой. И когда телефон через пять минут зазвонил снова, я, естественно, так и ответил:

– Перевалочная база. Экс-майор Толстов слушает.

– Привет, Серега. Это я.

Вот и Проханов объявился.

– Привет бойцам за свободную Ичкерию. Звонили?

– Звонили. Велели сегодня дома сидеть и носа не высовывать. Я сейчас в магазин зашел, после «поста» требуется снять напряжение. Выпью и спать завалюсь. Но я их предупредил, что я согласен на условия, которые мне Мария предлагала. Но тоже ставлю условия, чтобы дочь немедленно освободили.

– И что? Поверили?

– Сказали, что через два часа она будет дома. Дочери я прямо с сотовика позвоню. Не буду у них разрешения спрашивать. И заодно своей бывшей на работу звякну. Через нее узнаю, что и как. Здесь рисковать нельзя. А потом спать лягу. Ты ко мне не собирался?

– Не знаю. Сейчас Асафьеву позвоню, расскажу. Мы с ним решим, что нам делать.

– Я ему только что звонил.

– И что он?

– Он-то ничего. Говорит, что все идет нормально. Только мне все это сильно не нравится. Слишком спокойно все происходит, буднично, словно они в ресторан нас пригласили. И тебя не трогают. Зачем тогда пистолет меняли? Зачем девку в киоске замочили?

– Ты прав. Меня ситуация тоже беспокоит. Но вчера вечером был инцидент...

Я рассказал ему про Валеру Столыпина.

Леню этот эпизод, как ни странно, успокоил.

– Короче, им сейчас не до нас. И осторожнее теперь будут. Подстрахуются. Нам тоже следует быть готовыми. Может, мне не пить?

– Это-то как раз и вызовет подозрение...

– Ага... Я тоже так думаю. – Проханов даже хихикнул радостно. – Ладно. Ты меня уговорил. Будут новости – я постараюсь сообщить.

Друг ты мой, подполковник, какого труда мне стоило уговорить тебя. Никак ты не хотел соглашаться.

После того как Джабраил поздно вернулся и рассказал все, Муса почти не спал ночь. Его костыль не давал уснуть и соседям этажом ниже – стучал по полу, когда он ходил от своего дивана к окну и обратно между спящими на расстеленных на полу матрацах Джабраилом и Умаром. Всю ночь, не переставая, ходил. Никогда столько по городу ходить не мог, а по квартире ходил.