Через минут десять, во время которых я успела рассмотреть ногти, два раза распустить и снова завязать волосы в хвост, посчитать, сколько шагов от окна к двери (к слову, их десять), сыновья Эдгара заходят в особняк. Выравниваю спину, пытаюсь расслабиться, но одного лишь взгляда на Генри хватает, чтобы потерять остатки самообладания и снова начать нервно грызть ноготь.

– Фу, какая мерзкая привычка, – возмущается Уильям, убирая мою руку от лица.

Милорд молчит, смотрит на меня с неким сожалением. Его взгляд слишком тяжелый, мне даже как-то неуютно становится. Хочу прикоснуться к нему, узнать что случилось, но воздерживаюсь, помню об обещании данном самой себе.

– Так ты не поедешь в лес? – спрашиваю тихо. Мне необходимо услышать это лично от него, чтобы наконец-то выдохнуть.

– Нет, Уильям сможет помочь тебе сам, – не понимаю интонацию его голоса, он то ли сердится, то ли обижен, то ли ему больно.

– Именно, сегодня никто из нас не пострадает, – радостно подтверждает парень, а после протягивает мне руку. – Пойдем?

– Иди, я заскочу к себе в комнату и приду, – улыбаюсь краем губ. Но, кажется, здесь всем понятно, что я просто хочу поговорить с милордом.

Уилл спокойно соглашается и оставляет нас наедине, скрываясь за поворотом.

– У тебя не было проблем из-за вчерашнего? – тихо интересуюсь, преодолевая неловкость. Стоять возле него, не имея возможности прикоснуться – ужасная пытка.

– Нет, – на выходе отвечает мужчина, а после отворачивается и уходит, добавляя: – Это была глупая ошибка.

Поднимаюсь к себе в комнату, достаю сундук, спрятанный под кроватью, и проверяю, все ли есть для ритуала. Травы на месте, кусочек горного хрусталя имеется, разве что, ароматного масла нет, да и нужно взять что-то, что послужит краской.

Спускаюсь вниз, Генри и Луны в коридоре не видно – отлично, значит, зачарованная лесная красавица скоро придет ко мне. Ускоряю шаг и прохожу к дальней кладовой, в которой хранятся мешки с крупами, масло, мука и прочие запасы. Быстро набираю небольшую бутылку масла и выхожу. По пути в комнату захожу на кухню, чтобы взять немного густого меда, да пару помидор. Вспомнив, что в моей дорожной сумке есть небольшая кисточка, заворачиваю налево, толкаю тяжелую дверь и вхожу в конюшню.

Недалеко от меня слышится разговор какой-то парочки:

– Джон, перестань. Ну не здесь же, – вроде как упирается, но судя по голосу, девушке всё очень даже нравится.

– Перестань, я так давно тебя не видел, – изнемогая от желания, отвечает мужчина, после чего слышатся звуки поцелуев, сопровожденные тихим протестом.

– Да потерпи ты до вечера, встретимся как обычно.

– Не хочу терпеть! Я хочу, чтобы ты была только моей. Ты ведь уже давно не любишь Генри. Давай уедем домой в Фаер Трайб.

Что? Генри? Какого сухого рожна здесь происходит?

Ускоряю ход и останавливаюсь напротив парочки, чье уединение явно не предназначалось для чужих глаз.

– Марго? Джон? – ошарашено смотрю на них, пока миледи резко отпихивает от себя верного помощника моего брата и поправляет платье, натягивая пышные бретельки на плечи.

Джон – не просто один из военных, он состоит в личной охране Маргарет уже много лет. Когда дочь Роберта переезжала в наш особняк, он прибыл вместе с ней, как доверенное лицо. Кто бы мог подумать, что это самое доверие было заслужено посредством постельных утех.

– Уильям! Что ты подкрадываешься, как лесной дух? Гены мамочки взыграли? Тебя разве не учили, что некрасиво подслушивать чужие разговоры? – важно заявляет Марго, испепеляя меня взглядом, полным осуждения и презрения.

Я ей никогда не нравился, для меня это не новость.

– Серьезно? Думаешь, сейчас подходящее время в чем-то упрекать меня? – интересуюсь с насмешкой, с легкостью выдерживая полный презрения взгляд хозяйки особняка.

– Уильям! – вмешивается Джон, но Марго шикает, и мужчина замолкает, а после быстро уходит.

– А с каких пор я не могу постоять и поговорить со своим охранником? – высокомерно заявляет миледи, подходя чуть ближе.

– А ты во время всех бесед позволяешь лапать и обцеловывать себя?

– Да как ты смеешь?! – хлесткая пощечина обжигает щеку, но я лишь усмехаюсь, возвращая к миледи взгляд.

– Я не слепой, Маргарет, и знаю, что видел. И как давно ты изменяешь моему брату?

– Ты несешь какую-то чушь. Я никогда не изменяла своему мужу. Мы с Джоном просто общались. Да и у тебя нет доказательств, всего это лишь слово бастарда против наших с Джоном. Думаешь, Генри тебе поверит? Не смеши меня. Я не дала ему ни единого повода усомниться во мне, а вот он провинился, – самодовольно отзывается женщина, медленно поправляя немного растрепавшиеся волосы. – Можешь говорить, что угодно. Но учти, что тогда и я не стану молчать. О твоем мерзком секрете узнают все жители поместья. Как думаешь, не испугаются ли они жить под одной крышей с таким чудовищем? – её голос сочится желчью.

Марго точно знает, чем угрожать, ведь ей известна правда о моей матери. В свое время Генри доверил ей эту тайну, пока она создавала образ идеальной и любящей жены. Да только миледи быстро надоело играть свою роль, и их отношения испортились. Теперь понятно почему – все это время у нее под боком был любовник. Возможно, их роман начался задолго до замужества. Ведь не просто так она притащила Джона с собой.

– Этим ты подставишь не меня, а милорда. Он разрешил мне жить с вами, – отвечаю рассерженно, не веря собственным ушам.

– Именно, – она усмехается, вся такая до безобразия милая, словно мы здесь обмениваемся подарками, а не выясняем отношения. – Вот и подумай, чем он заплатит за твой слишком длинный язык и нос, который ты суешь везде, где не надо. Не зли меня Уилл, тебе лучше не заводить такого врага как я. Иди, поиграй со своей новой игрушкой, пока Генри не добрался до нее первым.

– В каком смысле? – озадаченно переспрашиваю. Она подозревает, что у брата есть интерес к Луне или точно знает об этом?

– Я буду добра к тебе, чтобы ты оценил, как это важно быть со мной на одной стороне, – она берет меня под руку и ведет прочь из конюшни, чтобы нас увидели вместе, и у слуг не возникло никаких вопросов относительно того, что миледи забыла среди лошадей. – Вчера вечером, пока ты умирал в своей комнате, наш прекрасный милорд изучал прелести твоей девушки, и ей это очень нравилось, – злорадно и тихо произносит Марго.

Злость неприятным комком собирается в грудной клетке, давя на сердце, вынуждая его отбивать болезненный ритм по ребрам. Все всегда выбирают Генри, потому что он воплощение лучших качеств, точнее, я так думал до этого дня. Знаю, что не имею права винить их в случившемся, но и делать вид, что мне это безразлично, тоже.

– Спасибо, Уильям. Дальше я сама, – наигранно мило улыбается и уходит.