– Ты мог бы нам сделать калошницу, такую же красивую, как Кремль или храм Василия Блаженного?

Алексей Тихонов пожал плечами.

– Смог бы, но не кощунство это будет?

– При чем здесь кощунство, – не поняла Серафима Карловна, – откинул в сторону маковку и бросил вниз сапоги.

Наташка увела разговор в сторону, сунув мастеру очередную фотографию под нос, ту, где на поляне стояли деревянные скульптуры животных.

– А это что такое? Музей деревянных скульптур под открытым небом? – спросила она. Алексей стал пояснять:

– Это пасека! Мишка – улей. Пингвиг – улей. Барсук – улей. Верблюд – два улья и так далее.

Вторая пачка фотографий пошла по рукам.

– Сколько, говоришь, ты берешь?

Вопрос был решен в пользу Алексея. Теперь он знал, что у него будет принят заказ.

– Сколько беру? – переспросил Алексей? – Беру по– божески. Двадцать процентов от стоимости материала. Кстати, еще, когда вот этот рояль стоял там наверху, у прежних хозяев, покойный Аркадий попросил, чтобы я для него сделал ножку. Ножку я привез, она у меня в сумке внизу. Я смотрю, вы рояль у него купили.

Гостевой народ недоуменно смотрел на хозяев квартиры.

Серафима Карловна разъяснила остальным. Когда прежние хозяева переезжали, перед тем, как продать квартиру Аркадию, они сами предложили ей купить концертный рояль.

– Не отказываться же было, – почему-то начала она оправдываться. – Вон он стоит в углу.

Ножка на нем действительно была треснувшей.

– Я могу сходить за нею, – предложил Алексей. – Я вам ее так отдам. Мне все равно ее придется выбросить, если вы ее не возьмете, не таскать же такую тяжесть с собой. Аркадию она, я думаю, больше не нужна.

– Ну вот, теперь еще мы будем твоими должниками, – недовольно сказал Ван Ваныч.

Однако Алексей не сделал еще и двух шагов, как в квартире зазвонил домофон. Людмила Сергеевна взволнованно спрашивала, здесь ли еще капитан?

– Здесь! – ответил Ван Ваныч! – А что случилось?

– Законная супруга Аркадия приехала! Можно я ее к вам направлю! Я ей уже сообщила об несчастье. И сказала, что следователь у вас.

Больше всех был доволен Кузьма Кафтанов. Во-первых, он еще хотел посидеть в этом гостеприимном доме, во-вторых, ему все равно пришлось бы общаться с супругой убитого.

В напряженной тишине слишком звонко прозвучал дверной звонок. Открывать дверь пошел Ван Ваныч. На пороге квартиры стояла Эльза.

Ты посиди пока, – остановил замявшегося Алексея капитан, – мы потом вместе уйдем. До завтра у меня переночуешь. Не имеешь ничего против?

Принужденная улыбка осветило лицо угрюмого мастера резьбы по дереву.

– Конечно посижу! А то не знаешь, где и голову приткнуть в эту ночь.

Кузьма Кафтанов встал из-за стола.

На пороге квартиры Шпака стояла хорошо одетая, ухоженная девица.

– Проходите, проходите, сами вот только недавно узнали, что случилось, – рассыпался в любезностях Ван Ваныч. – И следователь у нас чай пьет.

Серафима Карловна повела в сторону мужа осуждающим взглядом, но промолчала. Такую красивую вдову она совсем не хотела бы иметь в соседках.

Кузьма Кафтанов вышел в переднюю.

– Я могу к вам подняться, – предложил сразу он девице, – если у вас ключи есть. Я хотел бы с вами поговорить, о вашем… э…муже.

– Можно и здесь узнать, что случилось, – жестко заявила девица. Того ужаса и скорби, которая обычно бывает на лицах близких людей, у нее не было. Кузьма Кафтанов намотал это себе на ус, но не придал большого значения. У людей разная реакция на смерть близких людей. Зато его задача намного упрощалась; не выходя из этого дома, он сегодня перелопатит массу завтрашней работы. Будет что доложить и начальству, и со своими сотрудниками обменяться впечатлениями.

– С прискорбием должен сообщить вам, – заявил Кузьма Кафтанов, – что вашего мужа мы нашли на пороге вашей квартиры убитым.

– Вы не нашли еще убийцу? – также жестко спросила девица.

– Нет!

– А подозреваемые у вас есть?

– Пока ничего определенного не могу сказать, но мне, мадам, – Кузьма сделал на этом слове упор, – необходимо с вами переговорить.

– Надеюсь, вы меня не подозреваете?

– Пока нет!

– И на том спасибо.

Эльза увидела стоящего в углу Алексея и обратилась к нему.

– Я хотела у вас узнать, вы ремонт во второй квартире закончили?

– Нет! Не успел!

– Почему?

– Халтуру не люблю.

– Но, насколько я знаю, вы аванс получили?

В гостиной наступило тягостное молчание. Все ждали, что ответит Алексей Тихонов. А он молчал. Хорошая у парня тактика, никогда не спешить с ответом.

– Аванс, к сожалению, я вернуть не могу, но и работать не отказываюсь. Я к вам сейчас подниму инструменты и завтра же примусь за ремонт. Вот только ножку от рояля не отдам, она вам теперь совсем не нужна.

– Почему не нужна?.. Бабушка на этом рояле играла и…

Лиза холодно смотрела на гостью. Ей совсем не хотелось, чтобы Алексей ремонтировал этой мраморной красавице квартиру. И вдруг с железной леди случилась истерика. Эльза неожиданно стала оседать на пол, и из глаз у нее хлынули натуральные крупные слезы:

– Ой, что я говорю, что я делаю. Он же муж мне! Мы недавно только расписались. У нас были такие планы. Кто его мог убить? Аркадий ведь мухи не обидит. Он же решил остановиться. А вы пируете, вместо того чтобы искать убийцу. Я не прощу себе, что раньше не приехала. Если бы я была здесь, ничего бы не случилось.

– А почему вы раньше не приехали? – не терял зря времени Кузьма Кафтанов. Даже из истерики надо было получать информацию.

– Аркадий хотел сделать мне свадебный подарок и привести в надлежащее состояние когда-то принадлежащую нашей фамилии квартиру.

– Простите, а вы…?

– Наш род Куракиных. Бабушка у меня потомственная княгиня.

– А вы?

– А я урожденная княжна Куракина. Титул ко мне не перешел, папа у меня был нетитулованный…Аркадий говорил, что это неважно. Вы меня извините, я сама не знаю, что на меня нашло. Когда мне консьержка сказала, что моего Аркадия убили, душа у меня окаменела. Право, мне больно об этом говорить, но я вела себя недостойно.

Уже сидя на диване, к которому ее подвел держа под руку Ван Ваныч, она достала платок и аккуратно, чтобы не смазать краску на ресницах вытерла глаза. Уже более спокойным тоном она сказала:

– Вы единственные, кого я знаю в Москве. Позвольте вас пригласить на отпевание.