– Вот только проблем с учеными нам еще не хватало! – взорвался Добровольский. – Посадить их на машину, отвезти на станцию, и пусть убираются в свой Ленинград или куда подальше!

– У них в лагере осталось все снаряжение, научное оборудование, результаты экспериментов. Без этого они не уедут, – стараясь сдерживать нарастающее в груди раздражение, возразил командиру Игорь.

– Они свидетели гибели Трутнева, – добавил Захаров. – Если мы их сейчас отправим, это может не понравиться московскому следователю.

Добровольский плотно сжал губы, потом схватил из настольного письменного прибора остро отточенный карандаш и принялся крутить его в руках, пока не сломал. Видимо, это в какой-то мере помогло ему справиться с нервами. Потому что, выбросив обломки карандаша в стоящую под столом корзину для бумаг, он заговорил уже более сдержанным голосом:

– Может, еще на время расследования в гостиницу их поселить? Так у нас в части нет гостиницы.

– Можно пока разместить их в общежитии для инструкторов, – предложил Игорь. – Оно сейчас все равно пустует… И снаряжение экспедиции тоже, думаю, лучше перевезти из лагеря к нам на базу. Тем более что нужно будет забрать оттуда тела майора Трутнева и его убийцы.

Добровольский хмуро глянул на него.

– Вот и займитесь этим. Машину для перевозки получите в автопарке.

4

Машина, которую выделили Игорю, оказалась знакомым вездеходом «ГАЗ-66», забравшим его со станции Витимга всего каких-нибудь три недели назад. Как, после всего случившегося, это казалось давно! Даже сержант-водитель оказался тем же самым. Кроме него, Игорь взял с собой четырех солдат из хозвзвода, приказав им предварительно получить автоматы. Сам он тоже вооружился автоматом. Неожиданно Петровский вызвался ехать с ними. Игорь не стал возражать. После того как участники экспедиции заселились в армейское общежитие, у профессора не осталось никаких дел. Он уступил Петровскому место в кабине, а сам вместе с бойцами забрался в кузов. В части все уже знали об устроенной в казарме бойне. Поэтому всю дорогу солдаты подавленно молчали.

Ехали долго. Плохо ориентирующийся по карте водитель с трудом находил дорогу. Несколько раз приходилось поворачивать назад и искать объездной путь, потому что выбранный маршрут приводил в тупик. Сначала на пути оказался завал из каменных валунов, скопления которых, как знал уже Игорь, называют в Забайкалье курумами. Другой раз уткнулись в крутой склон таежной сопки. Игорь даже подумал, что бегом он добрался бы до палаточного лагеря гораздо быстрее. В итоге последние полтора километра действительно пришлось идти пешком, потому что водитель так и не сумел проехать на берег озера, и машину пришлось оставить в лесу. Игорь приказал сержанту охранять грузовик, а сам повел группу к лагерю экспедиции.

При свете дня идти по лесу оказалось гораздо легче, и на место они добрались без происшествий. Шагавший впереди Игорь первым увидел стоящие на берегу палатки. Дорого он дал бы за то, чтобы никогда не возвращаться туда, где на его глазах убили человека, а другого он застрелил сам, защищая собственную жизнь. Петровский, видимо, испытывал схожие чувства, потому что в нерешительности остановился рядом и спросил:

– Как вы думаете, там все… по-прежнему?

Игорь не ответил. Он и сам этого не знал, но на всякий случай оставил солдат и профессора на опушке и отправился к лагерю один. Подозревая, что в глазах солдат выглядит полным идиотом, Игорь снял с плеча автомат и сдвинул предохранитель. Он не видел опасности и даже не представлял, откуда она может исходить, но чувствовал ее присутствие. Приблизившись к лагерю, Игорь сначала ощупал цепким взглядом неподвижные шатры палаток, глянул на озеро и поднимающийся по берегам лес и лишь после этого опустил глаза вниз. Трутнев лежал на боку в прежней позе. Вытекшая из раны кровь впиталась в землю, хотя вчера ее натекла целая лужа. Сделав над собой усилие, Игорь приподнял голову мертвеца, перерезал торчащий у него из горла линь и выдернул капроновый шнур из раны. С этим шнуром, пронзившим шею, с бледным восковым лицом майор напоминал сломанную куклу-марионетку на длинной нитке.

Как выглядит обгоревший труп Виктора, даже страшно было представить, но Игорь все-таки заставил себя посмотреть на него. Сначала он подумал, что тело шевелится, и рефлекторно схватился за автомат. Напрягшийся палец едва не нажал на спуск. Только благодаря выдержке и закаленным нервам Игорь не разрядил в мертвеца свой магазин. Нет, тело не двигалось, оно… курилось. Над трупом струился легкий дымок. И в этом движении дыма и нагретого воздуха казалось, что труп действительно шевелится. Опустив автомат, Игорь провел ладонью по мгновенно вспотевшему лицу. Слишком много переживаний за последние сутки, вот ему и мерещится всякая чертовщина. И тут он вспомнил, как сам, своими руками, залил горящий труп водой. Вот и ведро с котелком валяются рядом на земле. Когда они уходили из лагеря, дыма не было. Тогда откуда же он, черт возьми, взялся сейчас?! Игорь подошел к затушенному костру, присел возле него на корточки и пощупал рукой угли. Они были совершенно холодными. Потом дотронулся до лежащего среди углей тела, превратившегося в огромную почерневшую головешку. Оно оказалось теплым, даже горячим. Труп как будто тлел изнутри. Вернее, так и было, потому что из отверстий, проделанных попавшими в тело пулями, вырывались струйки дыма. Игоря передернуло. Такого он не видел никогда в жизни.

Стараясь не глядеть на тлеющий труп, Игорь обошел все вокруг, заглянул в палатки, но больше не обнаружил ничего сверхъестественного. Обычный лагерь, брошенный второпях его обитателями. Он жестом подозвал остальных. Солдаты хотя и с отвращением, но довольно быстро погрузили тела на захваченные с собой походные носилки. Причем, как убедился Игорь, никто из них не обратил внимания на непрекращающееся тление обгоревшего трупа. Игорю было любопытно, как Петровский объяснит этот феномен, но профессор даже не подошел к мертвецам, а сразу забрался в исследовательскую палатку, где принялся разбирать и упаковывать научное оборудование. Чтобы не задерживать группу, Игорь взялся помочь ему. Сначала они работали молча, но мысли Игоря постоянно возвращались к событиям минувшей ночи, и в конце концов он решился спросить:

– Константин Львович, а вы давно знали Виктора?

Петровский застыл с какой-то колбой в руках, потом медленно произнес:

– Вас, вероятно, интересует, могу ли я объяснить вчерашнее нападение? Так вот: не могу! И никакого рационального объяснения этому быть не может. Виктор работает… работал у нас на кафедре три года. Я помню его еще лаборантом. Исполнительный, трудолюбивый, к тому же спортсмен. Он, правда, мог позволить себе сказать о ком-нибудь за глаза гадость. Все мы по молодости остры на язык. Но чтобы вот так, ни с того ни с сего, застрелить человека! Это просто какое-то безумие.

Игорь вздохнул. Если Петровский говорит правду (а какой смысл ему врать?), то нападение Виктора действительно выглядит чистым безумием. Как и жуткий поступок часового, расстрелявшего почти весь свой взвод! Но чтобы два человека за одну ночь разом сошли с ума, разве такое возможно?