Не знаю, в какой миг я ответила на поцелуй: только осознала вдруг, что ловлю губы Альдора, такие безжалостно настойчивые, почти грубые, своими. И, все еще стискивая в пальцах его рубашку, тяну к себе. Его бедро вжимается мне между ног, натягивая подол, и каждое плавное его покачивание, трение ткани о кожу отдается волной острого, стыдного трепета внизу живота.

Ладонью Альдор спустился по моей шее и вдруг совершенно бесстыдно смял грудь. Я отрезвела вмиг, взвилась, вкладывая всю силу в следующую попытку вырваться. Но де ла Фиер лишь увереннее провел рукой вдоль тела, по животу, бедру — и впечатал крепкую пятерню мне пониже спины. Нарочито оскорбительно, на грани боли.

— Надеюсь, теперь ваше негодование направится в другое русло, — проговорил он, отрываясь от моих губ. — И вы перестанете размышлять о том, о чем не нужно.

Блеск темных глаз из-под приопущенных век вонзился в меня маленькими копьями обычной насмешки. Я изловчилась и все же шлепнула его по щеке. Наверное, просто испугалась в последний миг, а потому удар вышел не таким сильным, как хотелось. Альдор даже не шелохнулся.

— О! И за что же я получил? За то, что вы сами жались ко мне сейчас? И что отвечали на поцелуй? — уголки его губ слегка приподнялись. Эту ухмылку я знала уже очень хорошо. — Думаю, сила вашей пощечины равна моей вине в нарушении нашего договора. Я только начал...

— Какой же вы... — я отлепилась от стены, чувствуя, как пульсируют легкой болью вмятины от каменных выступов на спине. — Да чтобы я еще хоть раз проявила к вам участие! Да чтобы.

Я махнула рукой и быстрым шагом вышла из грота, досадуя на собственную неуместную податливость. На свою проклятую сущность аманты, которая, проснувшись, словно горячим медом залила мне разум. Я только успела услышать, как медленно и громко Альдор вздохнул за моей спиной — и свернула по дорожке. Скоро и он подошел к повозке, в которую мы с Маркушем уже уселись в ожидании. Младший де ла Фиер, кажется, даже без слов, только по моему виду понял, что случилось в укрытии. И когда старший брат сел напротив, смерил его взглядом и бросил:

— Какая же ты все-таки скотина.

Альдор фыркнул и отвернулся, не желая, видно, ни объясняться с братом, ни извиняться передо мной. Я, наверное, ни разу не взглянула на него всю оставшуюся дорогу. Перед глазами постоянно вставала пелена готовых пролиться слез, и тогда я моргала часто, чтобы вновь видеть, как проплывают за оконцем то луга, то зеленые островки лесов. И боролась с желанием дотронуться до губ, которые как будто до сих пор горели — стоило только вспомнить проклятый поцелуй. Братья не разговаривали тоже. Младший заметно надулся, видно, пытаясь все же выдавить из старшего извинение для меня, а тот застыл, словно кусок лавы. Только иногда было слышно, как он дышит.

Показалось, все это напряженное молчание длится уже так долго, несколько дней, когда наконец я начала узнавать места, через которые мы проезжали. Вот и небольшая деревенька пастухов, где можно купить свежий козий сыр. Вот и большой каменный колодец, а вот огромный дуб без листьев, почерневший от времени и непогоды.

Повозка взобралась на холм, и как только остановилась, вокруг началась обычная суета слуг, встречающих вернувшегося хозяина. Я вышла из укрытия навеса сама, проигнорировав поданную мне Альдором руку. Его тихий смешок прилетел в спину, как твердый колючий каштан. Кивнув Рэзвану, я скрылась в замке и осталась у себя в комнате до самого вечера.

И понимала, кажется, что моя обида бессмысленна. Альдора она не тронет, потому что он считает, будто кругом прав. Что его жизнь, прошлое и его засевшая в душе вина перед братом — дело не моего ума. И проще вогнать меня в смятение или стыд и тем отвлечь от неудобных ему размышлений, чем попытаться объяснить. Потому что это будет уже другой уровень доверия. Лишний. Неуместный. Тот, которого между нами быть просто не может. Возможно, он даже посмеется надо мной.

Потому, когда в дверь постучали, я решила, что это служанка или Маркуш, который не слишком любил подниматься по лестницам, и делал это только в исключительных случаях. Совершенно зря, потому что я, вдоволь упившись своим негодованием, уже собиралась идти к нему. Пора было заняться заменой камней в его поясе. Может, за этим он и пришел? Напомнить мне.

— Войдите, — бросила я, вставая с повернутого к окну кресла.

— У вас в руках нет тяжелых предметов? — низкий, слегка раскатистый голос Альдора заставил замереть на месте.

— Очень жаль, но нет.

Я так и осталась стоять, глядя в окно. По двору как раз ехала небольшая повозка с символами лавки портного Чеботари на дверцах. Значит, как только тот прознал о моем возвращении, поспешил доставить заказанные платья. Очень кстати. Надеюсь, посыльный скоро избавит меня от общества Альдора. Жаль, что через замок ему идти довольно долго.

— Я знаю, что это не оправдание, — де ла Фиер остановился за моей спиной. — Но утром я и правда чувствовал себя неважно.

— Сейчас, хотите сказать, лучше?

— И сейчас тоже, но скоро должен приехать Тудор. Возможно, он поможет мне справиться с этим всем гораздо быстрее, — нехотя признался Альдор. — Но я не о том. Сейчас я хочу сказать вовсе не о том.

Его медленный вздох словно бы легким касанием дотянулся до меня.

— А о чем же? — я положила ладонь на выступ под окном в стремлении обрести хоть какую-то дополнительную опору перед де ла Фиером. — Вы сегодня сказали мне уже очень многое.

— Простите меня за отвратительное поведение. Я хотел бы рассчитывать на понимание, что я таков, какой есть. Но ваше право принимать или не принимать это. И мне не доставляет удовольствие видеть вашу обиду. Что бы вы ни думали.

Я медленно повернулась. Альдор уже привел себя в порядок с дороги: смыл пыль и легкую копоть после выброса силы, сменил одежду. Его глаза только слегка сияли глубинным огнем. Казалось бы, безопасным. Но он так быстро вспыхивает, что верить нельзя этому внешнему спокойствию.

— Вы не правы. Я все понимаю. И ваше состояние. И ваш... нрав, о котором наслышана немало. Который сама узнала по самое горло. И я прекрасно осознаю свое место в вашем доме. Можете не беспокоиться.

— Насчет места в доме вы не совсем справедливы, — Альдор спустил взгляд на кулон на моей груди. — Да, я хотел бы, чтобы все складывалось по-другому. Но это ничего не изменит. Вы дороги Маркушу. Вы очень важны для него. И раз он посчитал, что вы достойны доверия — может, так оно и есть?

— Маркуш, наверное, может сказать за себя сам, — я попыталась вновь поймать взгляд де ла Фиера. — А вы? Что думаете вы? Или это запретные для меня знания?

— Вы, кажется, хотели знать, отчего Маркуш считает себя виноватым передо мной?

— Альдор сжал пальцами спинку кресла, переступил с ноги на ногу, словно приготовился к чему-то. — Он Создатель, как вы уже знаете. И Анделналт — это один огромный Колодец, который он создал очень давно. В трудные времена. Когда искал себя и пределы своих возможностей. Уже после того, как с ним случилось несчастье.