Но только не для Маризы, осмелев, хрупкая с виду малышка таскала Етю из комнаты в комнату как пушинку.

− А-а-а! Она такая замечательная! − голосила девчушка в полнейшем восторге, и угомонить ее удалось только Америне, и то не сразу.

Отправляясь спать, Мариза подошла ко мне и очень серьезно сообщила:

− Это очень печально, что на Актании нет таких Еть. Каждому ребенку просто необходима кошка.

И она ушла, а я заработала очередной приступ тоски и грусти. У Ариши теперь тоже нет кошки. Конечно, это не являлось главной и самой насущной проблемой, нависшая над Землей угроза не имела с ней никакого сравнения, однако… Данное племяннице обещание, казалось, тянуло меня на родную планету едва ли не сильнее всего прочего. Обещания нужно исполнять, особенно если даешь их детям.

В центр управления полетами, то есть дальними миссиями, меня взялся проводить Гарун. В кабинет вместе со мной его не пустили, но даже так, зная, что он дожидается снаружи, было спокойнее.

Беседу со мной проводила женщина по имени Инла. Вытянутое лицо, острые скулы, темные волосы, аккуратно собранные сверху − весь ее образ излучал строгость и деловой подход.

Сдержанно поздоровавшись, она пригласила меня присесть и, не теряя времени, начала расспросы. Причем начала издалека, попросив рассказать о моей жизни на Земле. Впрочем, эта тема быстро ей наскучила. Инла несколько раз переспросила, не было ли у меня вспышек воспоминаний, неудержимой тяги к звездам или бесконтрольных выбросов в космос в астральном теле. Я недоуменно мотала головой и, судя по всему, так и не произнесла чего-то такого, что она хотела услышать, а потому мы перешли к моменту моего попадания на «Странник». И здесь она расспрашивала со всей дотошностью, вынудив рассказать все в мельчайших подробностях. По крайней мере, я надеялась, что чуть приукрашенная версия событий выглядела правдоподобно. Врать нехорошо, особенно представителям какого-то там крутого ведомства, а, значит, через них и самому Совету, знаю, но что оставалось делать, если на кону стояла карьера Гаруна, а возможно, и его будущее? Невольно подставить парня мне совсем не хотелось, а потому, расставляя акценты в повествовании, я выставляла дурой и виновной во всем случившемся исключительно себя. Насколько это было возможно. Сама побежала, сама полезла, сама очутилась. Как-то так. Да, о Ете на всякий случай упоминать тоже не стала, мало ли что.

Инспекторша, как я про себя ее прозвала, окидывала меня цепким, изучающим взглядом, и доброжелательная ее речь не вполне вязалась с вот этим вот взглядом, заставляя внутренне ежиться и чувствовать себя по-настоящему неуютно.

− Надо же, − в конце концов пробормотала я едва слышно, чем, кажется, вызвала еще больше подозрений в свой адрес.

М-да, до сих пор мне встречались исключительно приятные в общении актанийцы. За исключением серокожих салэдов, разумеется.

Удивило также, что о моих взаимоотношениях с Рионом инспекторша почти не спрашивала. То ли проявляя поразительную тактичность, то ли вовсе не интересуясь. И мне это не понравилось.

− Если бы капитан «Странника» не признал во мне свою лаи-ян, меня бы здесь не было, − заявила я. − Мне обещали, что меня вернут на Землю сразу же, как завершится обследование, выявляющее возможные последствия облучений на челноке и пребывания на «Страннике». Однако когда врач дала положительное заключение, Рион… Он сказал, что я никогда не вернусь на эту планету. И никто не помешал ему ограничить мою свободу и доставить меня на Актанию против воли. Я хочу знать, планирует ли Совет (или кто там занимается решением таких вопросов?) исправить совершенный им проступок и в кратчайшие сроки вернуть меня на Землю.

Видит бог, несмотря ни на что, мне не хотелось, чтобы Рион пострадал, но я жаждала справедливости и возвращения на Землю. Желательно в компании с парочкой высокотехнологичных космических кораблей, способных ей помочь.

− Но перед этим, − добавила я, − хотела бы просить за свою планету. Как я могу связаться с Советом?

Строгое лицо Инлы стало совершенно непроницаемым. Забавно, но в этом они с Рионом были похожи. Он также прятал мысли и эмоции за маской полной безэмоциональности.

Позволив себе поразмышлять несколько мгновений, она спокойно произнесла:

− Мы вынуждены будем провести более тщательное расследование. Ирс Рион сообщил, что принял решение о немедленном возвращении на Актанию в связи с угрозой бунта среди экипажа. Однако учитывая рассказанное вами, его истинные мотивы и правомерность действий оказываются под вопросом. Не говоря о том, что он непозволительно долго скрывал от Совета и нижестоящих инстанций ваше существование.

Что касается возможности вашего возвращения… Этот вопрос тоже будет решаться по окончанию расследования. Через три дня комиссия предоставит первые результаты. Все ли вас устраивает на данный момент? Довольны ли вы проживанием, выбором наставника? Есть ли какие-то пожелания?

И тут я не выдержала, одарила инспекторшу таким же пристальным, как недавно ее собственный, взглядом и поинтересовалась:

− Если бы вас против воли засосало в инопланетный космический корабль, а потом капитан этого корабля вместо того, чтобы вернуть вас, увез на свою планету, все бы вас устраивало? На Земле остались мои родные и близкие, с которыми я не имела возможности даже попрощаться! Они в опасности, а я прохлаждаюсь здесь! Мне нужна помощь и понимание, а не жилье и наставники.

Инла чуть заметно поморщилась. Надо же! Полагаю, в ее представлении они и так делали для меня чересчур много.

− Комиссия учтет все обстоятельства, − взяв себя в руки, ответила она невозмутимо.

Некоторые вещи, похоже, неискоренимы даже в мире идеального будущего! И схожи во всех мирах! Или это только мне повезло нарваться на столь сухую бюрократичную особу?

− Надеюсь на это, − кивнула я хмуро.

− Я должна спросить кое-что еще. Бортовой психолог Синар, он запечатал ваши пробуждающиеся воспоминания, хотя его основной специализацией является совершенно иная область, вам было об этом известно? Оказывалось ли на вас давление со стороны кого-то из экипажа или самого психолога?

− Нет. Синар очень помог мне, буквально не дал окончательно сойти с ума. Не трогайте его, я на все согласилась сама. И Рион, кстати, был против.

В этот момент я осознала, что жутко злюсь на него. И именно злость, а не жажда справедливости, подталкивает меня изобличать его перед инспекторшей. Подталкивает и в то же время порождает острое чувство сожаления. От произносимых едких слов легче не становилось. Наоборот, сердце сжималось и ныло. Как жаль, что все не сложилось иначе…

Три дня я занималась тем, что под руководством Гаруна училась управлять скимом, играла с Маризой и Етей и посещала своего наставника. Причем всякий раз, когда Гарун хотел сопроводить меня, откуда-то появлялся Синар и отвозил меня сам. В конечном итоге я предпочла отказаться от услуг обоих и пользовалась автопилотом.