Сначало ничего не было видно — темнота. Потом раздался с экрана голос Ковригина:

— Шесть ноль-ноль вечера. После обнаружения дополнительных доказательств, следы которых привели меня к дому заместителя начальника местной милиции Николая Петровича Ширяева, я решил проследить за подозрительным объектом и установить камеру слежения напротив этого самого дома, находящегося по Цветочной улице сразу за табачным магазином, он идет двадцать вторым номером. Я продолжаю наблюдение и с этого момента постараюсь говорить тихо, так как боюсь быть обнаруженным. У меня с собой прибор ночного видения — вот он, который будет передавать изображение, если что-то произойдет ночью. Итак, мы приближаемся к дому подозреваемого…

Далее камера сделала скачок: Ковригин забыл ее выключить, — и некоторое время на экране была видна дорога и кусты, и иногда в кадр попадали ковригинские ботинки.

Денис сидел, стараясь не шелохнуться, и был уже рад, что Ковригину пришла в голову мысль задернуть шторы. Как бы не рассмеяться, подумал он, нечеловеческим усилием удерживая мускулы лица в нормальном положении.

На экране опять возникла темнота, затем Ковригин включил камеру и таинственным шепотом произнес:

— Мы подошли к дому Ширяева с обратной стороны. В данный момент хозяин дома. Я веду наблюдение из кустов, начинающихся перед огородом. Хозяина можно видеть, он совершенно один. — Ковригин навел камеру на освещенные окна деревянного дома. Стало видно, как двигается там Ширяев, ходит туда-сюда, задевая головой плафон лампы под потолком, пььет чай и, видимо, смотрит телевизор.

— Низкая точка обзора, — пояснил сидящий рядом Ковригин.

С экрана послышались странные звуки. Небо над домом чернело.

— Овец пригнали, — сказал Ковригин. — А это ветер шумит. У меня микрофон ненаправленный, встроенный. Сейчас начнется самое интересное…

Послышался шум мотора. К дому подъехала машина, остановившись где-то в кустах. Раздался гудок. Денис встревожился. У него сразу пропала охота смеяться, и он стал прислушиваться.

— Останови-ка, — сказал он, незаметно для самого себя переходя с Ковригиным на «ты» от волнения. — Это что за машина? Эх, укрупнения нет, жаль…

Он подошел к экрану и долго щурился, подозрительно вглядываясь в неясные очертания.

— Да это же моя машина, — удивленно сказал он, — мой джип! Или я с ума сошел? Они что, так на нем открыто разъезжают?

Денис к джипу своему относился достаточно трогательно, и казалось, что он мог узнать свою машину не то что в темноте, но и действительно найти по запаху или узнать по шуму двигателей, как любимую узнают по звуку шагов.

— Дальше поехали… — сказал Денис.

Ковригин выглядел совершенно довольным.

— Так, — кивнул Денис, — что там у тебя еще за сюрпризы?

Ковригин пустил пленку. На гудок из дома выглянул Николай Петрович, лысина его заблестела в свете фар. Он что-то сказал в темноту. Из машины вышли несколько человек, и один из них — высокий, тощий, с банкой пива в руке. Разговаривали сперва во дворе, причем, увидев машину, Ширяев стал размахивать руками, сильно жестикулировать и, видимо, кричать. Затем все вошли в дом.

— Ничего не слышно, — с грустью сказал Ковригин, — на такую дальность не берет. А тут я немного подполз, остальное уже зумом…

Камера навелась на освещенные окна, стало видно, как Ширяев ходит по комнате, ругается, воздевает руки к небу и хлопает себя по лысине. Гости его — хмурые ребята — молча слушали. Тот самый худой и высокий, видимо главный, стоял все время спиной к окну. И лишь один раз обернулся и посмотрел через плечо в сад, словно почувствовал наличие в саду чужого, следящего за ним взгляда. Потом он задернул занавеску.

Через некоторое время гости выбрались тихонько из дома, сели в машину и быстро уехали.

— Все, — сказал Ковригин, выключая камеру, — пока все.

Денис Грязнов сидел, обхватив голову руками, и думал.

— Вот что, — сказал он, — ты мне эту кассету оставь, я сейчас с ней к дяде поеду. Можем так сделать?

— Да сколько угодно, — сказал Ковригин. — Вам я почему-то доверяю, хотя в целом моя вера в милицию…

— Да знаю, знаю, — отмахнулся Денис. — Но каков молодец! Прямо частный сыщик! Может, тебе на нас поработать? — сказал он, шутя, но потом испугался, вспомнив, что шутки Ковригин понимает не очень, и пошел на попятный: — Когда места освободятся…

Произнес он эту не очень самому себе понятную фразу и подумал: какие такие места могли освободиться и по какой причине в детективном агентстве «Глория»?

— Да нет, — сказал Ковригин, — зачем мне… у меня и так весь день занят…

— Итак, каковы наши дальнейшие планы? — осведомился Денис деловито. — Вы будете продолжать наблюдение?

— Разумеется. Это в моих и ваших интересах, — развел руками Ковригин. — Вам незачем от помощи отказываться, а по мне, так чем скорее все закончится, тем лучше. Мне работать надо. Меня земля ждет. Жена уже одна с ног сбилась… Я только одного хочу — скорее прихлопнуть весь этот гадюшник, потому что на моей земле им не место. Нечего воздух засорять. Я ведь, — сообщил он Денису доверчиво, — никогда ничего не прощаю людям. То есть мелочи я даже не замечаю, а вот если подлость какая — я это искоренял и искоренять буду. Я садовод, огородник, и я знаю: если слабину сорнякам дашь или не разглядишь их вовремя, так они все культурные растения задушат. Все соки выпьют. Они наглые… В этом смысле наша с вами работа похожа.

— Спасибо вам, — поблагодарил Денис, — это очень ценно. Но теперь вы пока можете заняться своей прямой работой, а остальное предоставить нам. Теперь мы будем действовать.

Распрощавшись с Ковригиным, Денис сел звонить дяде. Не застав его дома, позвонил в МУР, и точно, Грязнов-старший находился в своем кабинете.

— Но в выходной-то, — поразился Денис, — что ты там делаешь?… Какой смысл?

— Ты же ведь звонишь? — послышался в трубке спокойный голос дяди. — Значит, что-то нужно… Что там у тебя?

— Ко мне сегодня с утра нагрянул наш народный умелец, который выступает теперь в роли сыщика-любителя, и привез отснятую им видеокассету, на которой, как ему кажется, он запечатлел порочащие Ширяева связи. Привозить?

— Привози немедленно. Жду, — и Грязнов-старший положил трубку.

Эх, подумал Денис, пропали одинокие выходные. И стал собираться…

Грязнов— старший, просмотрев пленку два раза, пришел в невероятное возбуждение. Он прошелся по кабинету, затем посмотрел на Дениса и сказал:

— А ты знаешь, он молодец, этот Ковригин. Без него бы нам… Герой, а? Каков герой? Упорный. А кассетку я приберу, — забеспокоился он. — Только бы этот Ковригин был поосторожнее… Ты, надеюсь, его предупредил? Как бы нам их не спугнуть… Знаешь, кто это к заместителю начальника райотдела милиции попросту приезжал, судя по этой кассетке? — Он посмотрел на Дениса, хитро прищурив глаз.