и я по тону поняла, что он расстроился. – Но я знаю брата. Ты не первая его интрижка. И не последняя. А я умею ждать.

Аппетит пропал. Я не хотела слушать неутешительные прогнозы про мои отношения с Никитой. Наверное потому, что и сама это понимала и не хотела принимать.

– Я приложу все усилия, чтобы стать его последней интрижкой.

– Ну попробуй. Просто помни, у тебя есть я. И я буду рядом, когда он наиграется и отвалит.

Я не стала дожидаться заказа, встала и ушла.

Мне нечего было сказать Саше, и тем более давать ему ложные надежды. А уж семейную упертость Тобольских я знала на собственном примере. Он сказал, значит дождется. И если раньше мне было приятно проводить с ним время, в будущем это может бесить своей неотвратимостью.

Как с Никитой.

Которого я долго не хотела принимать.

Не факт, что с Сашей подобное очарование сработает.

К вечеру я разделась, оставив на себе, как и обещала, только цепочку с кулоном.

Никита задерживался. Меня трясло. Ужин доставили заранее, я заказала только закуски. Если Никита захочет горячее, можно будет сразу позвонить в ресторан.

Но пока его не было, я не могла справиться с нервами.

Дверь открылась только к десяти вечера.

Я тут же выключила телевизор и запустила музыку. Откинула пульт, дожидаясь Никиту на постели.

Сюрприз получился, хотя я же его предупреждала.

Никита остановился на пороге спальни. Ни слова, ни жеста, ни шага в мою сторону. Просто стоял и пожирал меня глазами. Каждый сантиметр обнаженного тела.

Я не шевелилась, ожидая его предложений. Так прошло долгих пять минут. Закончилась одна песня, началась другая, вот тогда и Никита переключился.

– Как же ты хороша…

И я не поняла, восхищение это или сожаление. Но думать времени не осталось. Никита повесил пиджак, сдернул галстук. Я тут же встала на колени и потянулась к нему, помогая расстегивать рубашку, пока он снимал запонки.

Когда он остался без брюк и носков, я уже не заметила. Как только его губы нашли мои, я закрыла глаза и погрузилась в свою нирвану.

Это хорошо, что я ему нравлюсь, что он до сих пор теряет от меня разум, хорошо, что думает обо мне. Значит, я ему нужна, я для него дорога, я что-то значу в его жизни.

Я не интрижка, и со мной Никита не играет…

Его руки обхватили мои бедра и припечатали к постели. Я тут же их развела, принимая Никиту и издавая стон от его приятной тяжести на мне. Чем меня подкупала близость с ним, так это длинной прелюдией. Никита никогда не торопился, даже если очень хотел.

Черт, может он меня и усыпил этой обстоятельной нежностью.

Я снова наслаждаюсь его путешествием по моему телу. Он исследует меня губами, языком, где-то урчит и прикусывает. Небольно, но ощутимо.

Покрываюсь мурашками и дрожу. Выгибаюсь и опадаю, но не хочу, чтобы он останавливался. Мне кажется, я не смогу жить без его поцелуев, языка, рук, мнущих мое тело. Без его тихого рокочущего стона.

Я схожу с ума, когда слышу его тихий шепот, что он тоже без ума от меня. Что я его малышка. Его девочка. Что я сладкая. Вкусная. Его.

Он боготворит меня, вдыхает, запускает новую волну дрожи. Вылизывает и тихо смеется, когда я начинаю хныкать от нетерпения.

Ему терпения по-прежнему хватает. Он щекочет языком мои соски, а потом пропускает их сквозь сжатые пальцы. Я выгибаюсь от приятной боли, а он тут же вжимается в мой пах напряженным членом, но не вводит, только дразнит.

Я двигаюсь, пытаясь насадиться, но в нашей паре он доминант, я могу только заигрывать, просить и надеяться, что он сорвется. Потому что на сегодня у меня запланирован еще один сюрприз.

Тут я взвилась, почувствовав его губы между ног. Никита с упоением ласкал меня там каждый раз. Как будто там медом намазано. Он не скрывал, что это особое удовольствие, от которого он не в состоянии отказаться.

Моего терпения никогда не хватает, чтобы не кончить от его губ и языка. Мне нравится, как он обсасывает складки, как играет языком со входом в меня, как щелкает или втягивает в рот клитор… И тогда я сдаюсь. Взрываюсь. Сжимаю его голову бедрами и реву, не в состоянии справится с эмоциями.

Обычно Никита дает мне время прийти в себя, а потом входит до упора и вбивается, пока снова не заставит меня кричать. Только после полного моего истощения отпускает свой чертов контроль и кончает сам с тихим хриплым рычанием. От этого звука я кончаю третий раз.

Но сегодня я терпела. У меня могло и не быть второго шанса поразить моего мужчину. И я чувствовала себя виноватой из-за того, что не смогла правильно принять подарок.

От его поцелуев я кончила, как всегда. Ярко, несдержанно. Но не стала погружаться в приятную негу и расслабляться, а сразу встала на колени, удивив Никиту.

– Прежде чем ты… Продолжишь… – Я краснела, подбирая слова, но он не перебивал. – Я бы тоже хотела попробовать… Тебя на вкус.

Я видела, как дернулся нерв на его щеке, а больше он ничем не выдал удивления. Или радости? Но лег на мое место, предоставив себя в полное мое распоряжение.

Я обвела его взглядом, сглатывая нервный комок в горле. Слюна сейчас важна как никогда, вместо смазки, а у меня от переживания во рту пересохло. Еще боюсь зубами нечаянно его задеть. Вряд ли Никита обрадуется такому сюрпризу.

– Если передумала, я пойму, – Никита приподнимается на локте, чтобы поменяться со мной местами, но я упираюсь ему в плечи, роняя обратно на подушки.

– Нет! Я хочу… Только не знаю как…

– Просто делай, как тебе самой нравится, – подсказывает он, наверное, внутри посмеиваясь над моей нерешительностью и неуклюжестью.

А я как завороженная смотрю на его огромный торчащий член и в который раз удивляюсь, как такое может помещаться во мне? И в своем ли я уме, если добровольно хочу запихнуть его в рот?

– Обхвати его руками и поводи.

Я послушно сжимаю член руками и снова застываю. Не понимаю, как его сжать. Сильно? Слегка? Приказы Никиты очень помогали.

– Можешь сжать крепче. Теперь натяни на головку. Да, так. Что чувствуешь?

– Не… необычно. Ты мягкий.

Ляпнула и тут же попыталась исправиться:

– Жесткий и мягкий… Не знаю, как объяснить.

– Мне не больно, можешь взять крепче.

Я минут пять самозабвенно водила рукой по члену, удивляясь нежности и твердости, мягкости и