жесткости. Млея от выступающих вен, которые приятно было касаться через тонкую кожу и чувствовать их выпуклость под пальцами.

Я натягивала кожу на головку, удивляясь эластичности.

– Теперь оближи головку. Смочи губами и языком, – хрипя выдавил Никита, а я испуганно выпустила член.

Увлекшись игрой, я забыла основное предназначение.

Головка налилась. Стала еще больше и темнее. Из дырочки посередине выделялась влага.

Я хочу. Я точно хочу попробовать его на вкус и сделать для него это.

Небольшая практика по просмотру коротких порнороликов про минет помогла мне не опозориться.

Сначала накрыла губами, потом посмотрела на реакцию Никиты. Он сразу закрыл глаза, а кадык заметно дернулся.

Потом облизала языком и снова вобрала головку в рот.

– Глубже, – прохрипел Никита.

Вот этого момента я боялась. Одна его головка занимала весь мой рот. Глубже просто некуда. Но мужская рука уже легла на затылок и надавила.

Из меня непроизвольно раздался не самый приятный звук. Никита отпустил, я отпрянула.

– Я, наверное, не смогу, – прошептала я, отползая, но он меня удержал.

– Делай как можешь. Я не буду давить.

Минута нерешительности, и я стянула со спинки кресла его галстук.

– М-можно, я завяжу тебе глаза, чтобы ты не подглядывал?

Теперь в нерешительность впал Тобольский. Наверно, я попросила что-то нестандартное…

– Только не делай резких движений, – наконец предупредил он и привстал, чтобы я могла завязать ему на глазах галстук.

Без наблюдения со стороны я расслабилась и позволила себе куда больше, чем могла бы сделать при нем. Я старалась так, как не старалась ни на одной курсовой. Принюхивалась, вылизывала и сосала. Гладила его пах и легонько мяла яички.

Никита только вначале настороженно напрягался, а под конец, не скрывая удовольствия, стонал и подбадривал. Но не кончал.

Секс закончился тогда и так, как решил он.

Одним движением сбросив повязку, он перевернул меня, подмял под себя и вогнал член внутрь, заставив меня взвиться и заголосить.

Не от боли. А от неожиданного понимания, что мне это наполнение и разрядка были нужны не меньше, чем ему! Я и не думала, что так заведусь, лаская его член.

Этот секс отличался от другого. Никита потерял контроль и не мог отсрочить оргазм. Он вбивался в меня без особой нежности, не растрачиваясь на поцелуи и ласки. Жестко и быстро.

Но самое четкое, что мне и не хотелось его нежностей. Мне нравилось, что он брал, а я отдавалась ему полностью.

За ярким финалом накатило полное опустошение и слабость, но при этом тело было легким и звенело, как натянутая струна.

– Ты уходишь? – сонно пробормотала я, заметив, что после душа Никита одевается.

– Да, сегодня нужно вернуться домой, – поморщился он.

Я не стала скрывать разочарования, но галстук свернула и положила в карман его пиджака.

– Не забудь, – проговорила на прощанье, подставляя губы для поцелуя.

Он ушел, а я улыбнулась.

Может, Никиту и устраивает наличие любовницы и жены, а вот жену и меня это раздражает. Галстук, принесенный в кармане, станет первой каплей в чаше, которую я переполню и опрокину.

Лови, Катя, ответочку за поездку в Париж!

Глава 17. Гроза

Отношения с Никитой менялись. Он приходил все чаще и оставался до утра.

Я осмелела настолько, что строчила ему любовные эсэмэски, невзирая на время, и вообще, выбирая скорее неприлично позднее. Потом в ход шли откровенные зазывающие фото, на которых я была сама скромность. А Никита иногда срывался среди ночи ко мне, и до утра мы трахались до изнеможения.

Была ли у меня раньше такая счастливая жизнь?

Нет!

Ни одни каникулы с родителями, ни одно самое крутое путешествие, ни один самый невероятный сюрприз не дарили мне такую бурю эмоций, как встречи с Никитой.

Помимо плотного тактильного общения, я задавала ему кучу вопросов. Я хотела влезть ему под кожу, знать, чем он живет и ради чего.

Я спрашивала его о детстве, о мечтах. О первых девочках и влюбленности. О его чувствах, когда у него появился сын, и спрашивала, не хотел бы он еще детей.

То, что их могла бы родить я, умалчивала. Кое-что не требует огласки. И так понятно.

Жаль, что времени на разговоры у нас оставалось катастрофически мало. Все больше мы предпочитали изучать друг друга телами, губами, прикосновениями.

Никита и в самом деле имел вкус к извращениям. Особенно не посвященных в них девушек. Некоторые просьбы Никиты ставили меня в тупик, другие просто шокировали. Но самое главное, во всех этих предложениях был фееричный финал.

Я кончала, кончала, кончала… Над ним, под ним, вместе с ним и десять раз до него. Иногда казалось, что ярче эмоций я уже не испытаю, но его руки разворачивали меня, насаживали на твердый член, и я снова улетала в свой взрывающийся фейерверками рай.

И это все Никита, это все он. Только он один, единственный.

В омуте своих эмоций я погрязла настолько, что перестала замечать реальность. Из-под моего наблюдения как-то выскользнула Гелька. Подготовку к сессии я забросила. В тот момент, упиваясь своей первой любовью к самому лучшему мужчине на свете. Я считала, что главное позаботиться о его сне, завтраке, удовольствии и комфорте.

Особым кайфом было просыпаться под будильник, поворачиваться и смотреть, как Никита зарывается в подушку, бормоча, что он еще немного поспит. Или просит сварить ему кофе. Или открывает глаза, притягивает меня к себе, подминает, целует и иступленно трахает, как будто это наш последний раз и больше мы не встретимся.

Я знала, что у него ко мне тоже есть чувства. Меня нельзя было назвать очередной его пассией. Да, я все еще любовница, но уверена, его жена рано или поздно потеряет свое невозмутимое спокойствие и поможет Никите определиться, кто из нас ему ближе.

Не думаю, что с ней он также отрывается в сексе, как со мной. Или с упоением рассказывает о любимых фильмах, потом ищет их на платном канале, чтобы пересмотреть вместе со мной.

Не удивительно, что за планированием своего будущего с Никитой я провалила сессию и оказалась под угрозой отчисления.

В тот вечер Никита застал меня в слезах. Точнее с остатками слез, красными глазами и распухшим носом.

– Что случилось?

Ничего не утаивая, я в эмоциях рассказала, как завалила сессию.

– Это не проблема, – спокойно проговорил он, достал телефон и позвонил напрямую ректору. – Я по поводу Ирины Нестеровой. Да… Хорошо. Про Стаса вы мне потом расскажете, сейчас проверьте последнюю сессию Ирины. Там вышло какое-то недоразумение. Я уверен, она идет