— Мирослава, вы меня слышите? — послышался чей-то незнакомый голос издалека. Вокруг было темно и почему-то холодно. Мне хотелось ответит, но губы не слушались, тело словно ватное отказывалось выполнять приказы мозга, а сознание медленно уплывало куда-то далеко-далеко, туда, где тепло и спокойно.

— Мира.

Когда я услышала голос снова, мне наконец удалось разлепить веки. Я не сразу вспомнила, где нахожусь. Надо мной нависал мужчина лет сорока, кажется, я его уже видела. Да точно, один из хирургов, что меня оперировали. Операция.

— Ле. Леша, — прохрипела я, потому что во рту была полная засуха и пре вообще с трудом удалось произвести хоть какой-то звук.

— Как вы себя чувствуете?

— Пить…и голова кружится.

К моим губам поднесли стакан с водой и помещенной в него трубочкой. Я смогла сделать лишь несколько глотков. Слабость в теле и головокружение ограничивали движение. И только одна мысль набатом стучала в голове: «Леша».

Он обещал, что будет рядом, когда я открою глаза, но его не было. Я хотела спросить, узнать, но сил не было, усталость взяла свое и я провалилась в сон.

Следующее пробуждение далось мне проще, вокруг стояла тишина, только писк приборов периодически давал о себе знать. Я огляделась вокруг. Из моих рук торчали какие-то трубки, к груди были прилеплены электроды, где-то вдали послышались голоса чьи-то голоса, а спустя несколько секунд в помещении появилась медсестра.

— Где…где я?

— Проснулись? — девушка улыбнулся и нажала что-то на приборах. — Вы в отделении реанимации и интенсивной терапии, завтра переведем вас в обычную палату.

— А где…мужчина, она должен быть здесь, блондин, высокий такой.

Девушка перестала улыбаться, вздохнула и посмотрела на меня.

— Вы отдохните еще, наберитесь сил…

— Что происходит, — я попыталась приподняться, но не смогла, рухнула обратно. Силы все еще не вернулись, а резкое движение отдалось легкой болью в области грудины.

— Отдохните, врач завтра ответит на все ваши вопросы.

Она еще раз посмотрела на мониторы, проверила иглу в вене и больше ничего не говоря, вышла, оставив меня наедине с собой.

Утро не принесло мне ничего нового, меня перевели из интенсивной терапии, несколько раз заходил врач, но на все мои вопросы, что он, что остальной медперсонал только качали головой. Я не знала, что происходит, меня раздражало неведение и собственная беспомощность. Если бы могла, я бы на стену лезла. Леши все не было, он обещал быть рядом, обещал быть здесь, но его не было. Так прошел день, два, три. Никто ничего не говорил, только лишь повторяли, что мне нельзя волноваться, нужно беречь себя и восстановиться после операции, а я уже готова была сорваться и послать их всех громко, когда на четвертый день на пороге моей палаты появился Тимур. Вид у него был потрепанный, под глазами больший синие круги, словно он не спал несколько дней подряд. Мне хватило секунды, чтобы понять.

— Леша… — прошептала я.

Тимур только кивнул и взгляд отвел.

— Что…что с ним…

— Он попал в аварию, — Тимур говорил тихо, словно выдавливая из себя слова, а у меня душа в пятки провалилась и вокруг все поплыло. — Машину обстреляли, она сорвалась с обрыва. Он пока не пришел в себя.

За несколько дней до…

ЛЕША

Раньше я думал, что ничего не боюсь, что мне в принципе не может быть страшно, что я мужик, а значит, все это по определению означает, что море по колено. Так и было, что я под пулями не был? На Тимура работать и с ним же дружить — это вам не в песочнице играться, не до страха как-то было, да и ситуации мне представлялись плевыми. Но все это было раньше. До того, как в моей жизни появилась Мира, причина, по которой я вел себя как подросток… или как долбанное ссыкло и ничегошеньки не мог с этим поделать. Стоило только один раз выслушать врача, чтобы понять, как все это чертовски сложно, и я уже стал гордым обладателем животного ужаса. Смотрел на Миру и подыхал от долбанного страха, а она, наоборот, держалась молодцом, может просто меня не хотела пугать, но все это долбанный ад на земле.

Доходило до того, что я вообще перестал соображать, все мысли вращались вокруг будущей операции. Остальные проблемы казались мелкими и ничего не значащими, все можно решить, купить, принудить, убрать в крайнем случае, кроме вот такой вот ситуации, где ты абсолютно не властен, где решать будут другие люди, которые тоже, к сожалению, не Боги.

Позднее я с врачом поговорил раз эдак дцать, прямо перед операцией завалился в его кабинет без стука, потому что нервы были просто не к черту:

— Добрый…день, — седовласый мужчина был, мягко сказать, недоволен, спустил очки на переносицу и оглядел меня. За рабочим столом у него была кипа бумаг.

Я без слов подошел к нему и на немой вопрос положил на стол толстую пачку денег, на что у старичка глаза расширились не то от ужаса, не то от злости. Он сразу же отодвинул от себя купюры, прошипев достаточно резко.

— Заберите немедленно.

— Нет, я хочу, чтобы эта операция прошла успешно. И, соответственно, готов заплатить столько, сколько вы скажете, — гипнотизировал старичка, хоть и понимал уже, что он не из того теста слеплен, тут просто деньги вряд ли помогут.

— Вы все уже официально оплатили.

Да, оплатил я по сути копейки, мне нужно было быть уверенным в том, что Мира, блядь, отсюда выйдет здоровой, а для этого я готов сделать все, что угодно.

— Я хочу гарантий лично от вас, доктор, — постарался опустить уровень стресса. Да, блядь, дай мне этих гарантий, док, дай! Озолочу.

— Ну что ж, их не будет. Я не Господь Бог, Алексей, а вы вместо того, чтобы накручивать себя, начните верить в благоприятный исход. Я уже сказал, что это рядовая операция, и я выполню свою работу хорошо вне зависимости от того, заплатите вы мне лично или нет. Я старая школа. Поймите и это тоже, для меня клятва Гиппократа не просто пустой звук. А теперь покиньте кабинет, я пытаюсь подготовиться! — стукнул по столу, кивая на дверь.

— Я доверяю вам не просто девушку, а свою жизнь, — сжал кулаки с такой силой, что послышался звук хрустящих костей. Плевать, как это смотрелось со стороны. Развернулся к двери.

— Деньги заберите!

— Нет.

— Да что за упертый мальчишка! Лучше переведите их на счет мальчонке, который тут, в нашей же клинике, лежит, и там вот поможет только чудо.

— Значит, сделайте это. Деньги я не заберу, — помедлил, замолкая. — Я хочу, чтобы она вышла из этой клиники здоровым человеком. Иначе…я за себя не ручаюсь, док, и это не угроза, это констатация факта.

Он понял меня, по блестящим от злости глазам можно было прочитать еще очень многое, но вместо того, чтобы вызвать полицию или охрану, а тут было за что, как минимум, по двум статьям, он обреченно выдохнул и кивнул. Мол что с тебя еще взять, кроме анализов.