Оно, кстати, тоже недёшево. Ванда, любительница печь пироги и сладкие булочки, часто жаловалась на рыночные цены.

— Вы ведь голодны? Вот и перекусим. Против вина из моих запасов вы, надеюсь, не возражаете?

Я лишь мотнула головой. Запах от стряпни Рыси шёл потрясающий, да и выпить мне не повредит. Для храбрости и дерзости в ответах.

И потом, если я откажусь, то так и не узнаю то, за чем пришла.

Рысь достал фужеры из шкафа, оттуда же появился графин с вином.

— Скатерти здесь нет, не обессудьте.

— Ничего, я благодарна вам за приглашение разделить обед.

Слова пришлось подбирать, стараясь не обидеть Короля мошенников, но и гнуть свою линию поведения. Сейчас мы выпьем, может, Кестер и проговорится. Не о деле, так о своём прошлом.

Оно интересовало меня не меньше, чем информация о цели путешествия и моей роли в нём.

Рысь поставил передо мной белоснежную тарелку с вкусно пахнущим содержимым и пододвинул фужер, в который уже до краёв налил вина. Сам же сел напротив.

— За наше удачное путешествие, София!

Он поднял фужер и улыбнулся мне через стол. В голубых глазах промелькнуло нечто такое, что заставило насторожиться.

Я тут же почувствовала невероятную лёгкость, ударившую в голову. Все заранее заготовленные вопросы показались малозначимыми, а планы неосуществимыми.

— А знаешь, — медленно произнёс Рысь, делая маленький глоток. — Я ведь не просто так взял в это путешествие тебя.

— Я это уже поняла, — ответ вырвался сам собой. Я смотрела в глаза Рыси и боялась, что первой отведу взгляд.

Это как с опасным хищником, которые иногда встречаются на твоей тропе в лесу. Нельзя подавать вид, что боишься, что не имеешь права здесь находиться.

Тогда он отступит. Наверное.

— И какова твоя версия происходящего? — Рысь откинулся на спинку стула и тихо засмеялся.

Он молчал и пил вино, но не сводил с меня цепкого взгляда, от которого у меня мурашки по спине толпой бегали. Как и от его внезапного перехода от внешне нейтрального «вы» на тесно-доверительное «ты».

Я кожей чувствовала, что ему уже хочется перейти к другой фазе нашего общения и боялась, что даже не смогу сделать вид, будто оскорблена. И отказаться не смогу, таким, как он, не отказывают.

А потом прикипают сердцем к беззастенчиво-откровенному взгляду и уже жить не могут вдали от своего соблазнителя.

Кандалы и обязательства, возложенные на тебя другими, ничто по сравнению с добровольно надетым ярмом. К тому же оно сначала кажется лишь красивой атласной лентой.

Я молчала и смотрела на него, чувствуя себя до крайности поглупевшей и разомлевшей. В вино не было добавлено магии, я бы это ощутила.

Значит, правы были господа-распорядители и благотворители приюта, когда утверждали, что женщина — существо незрелое и потенциально греховное.

Только и ждёт наша натура, пока кто-то придёт и заставит её опуститься на колени или шёлковые простыни.

— Вы сказали, что я буду вашим посохом. Но во мне малый магический объём, — слова давались мне с трудом.

Я словно брела через болото: ноги вязли, а я, опираясь на крепкую палку-разум, заставляла тело предпринимать неимоверные усилия. И шла вперёд в надежде на то, что выйду на твёрдую землю.

— Верно, София. Но ты не настолько слаба, какой кажешься на первый взгляд. И артефакт тебя усиливает. Я уже говорил тебе это. Впрочем, не ко времени эти разговоры. Ешь, ты голодна, — он щёлкнул пальцами, и мой разум наконец достигнул тверди. Я очнулась.

Взглянула на тарелку с едой и поняла, что Кестер прав. Сопротивление его магии почти истощило меня, но я выстояла.

А тот факт, что Рысь и не задействовал по отношению ко мне полную силу, сейчас принимать во внимание не хотелось.

Блюда, приготовленное им, и вправду было необычайно вкусным. Тёплым и хрустящим. А ещё от него пахло беззаботной жизнью, о которой я всегда мечтала, и в которую для себя лично почти не верила.

— Я не приму от вас подарков, — произнесла я, промачивая губы салфеткой. На этот раз надобности смотреть в глаза не было, достаточно того, что я чувствовала на себе его внимание. — Я понимаю, к чему они ведут.

— Ну и что?

— Как это что?!

Я всё-таки не сдержалась и вскинула на Кестера удивлённый взгляд. Неужели не понимает?! Или не хочет понимать?

Он медленно поднялся, всё так же сжимая бокал с вином на донышке, обошёл стол и встал рядом.

— Ну, действительно, что?

Налил себе вина и снова отпил глоток, будто его мучила жажда.

— Ты женщина, а я мужчина. Ты не аристократической крови, даже если тебе нравится это воображать, а я не люблю придворных жеманниц. Я не предлагаю тебе ничего такого, что могло бы оскорбить неглупую приютскую выпускницу.

— Вот, значит, как! Если из приюта, так сразу девочка из салуна?!

Я громко звякнула столовыми приборами и хотела вскочить на ноги, чтобы немедленно уйти. В этот миг даже не думала о том, что уйди я из его комнат, это ровным счётом ничего не изменит.

Рысь найдёт меня по следу, зато этот разговор состоится при других обстоятельствах.

Когда я к нему буду готова.

— Сиди уже, неугомонная девчонка! — он положил руку мне на плечо и заставил опуститься на место. — Я не собираюсь говорить, что ты на одной ступени с женщинами, торгующими собой. Такие меня не интересуют. Я лишь имел в виду, София, что ты гораздо лучше знаешь жизнь, чем выпускница частного благородного пансионата. И не разочаровалась в ней, барахтаешься, карабкаешься наверх, несмотря ни на что, и делаешь это с огоньком. Именно это мне в тебе и нравится. Ты не ханжа, милая.

Кестер положил одну руку на стол, другую — на спинку моего стула. Наши глаза оказались на одном уровне, я ещё никогда не видела его так близко.

Еле заметная морщинка под правым глазом, синева на левой скуле, и губы. Я не могла не обратить на них внимания: не тонкие и не чувственные, они одновременно притягивали взгляд, хотелось ловить каждое слово, ими сказанное. Чтобы потом умело на него возразить.

— София, у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь, — он провёл тылом кисти по моей щеке, и я чуть не потянулась за этой лаской. Однако благоразумие, выпестанное годами жёстких наставлений в приюте и здравым смыслом, взяло верх над желанием поддаться очарованию Рыси.

Я понимала доводы обольстителя. Он имел в виду, что приютской девочке всё равно придутся себя продать, так лучше сделать это с тем, к кому чувствуешь симпатию.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍