– Да, Василий Петрович? – отозвался дворецкий.

– У нас есть эта Вербицкая?

– Разумеется, – кивнул Бекетов, – для вас покупают все детективные новинки.

– Принеси мне в спальню, почитаю перед сном. Хе! Я завалил Леню при помощи Шерера! Юмористка, однако!

С этими словами Василий Петрович удалился, напевая "Ушаночку".

– Извините, – я обратилась к официанту, стоявшему у меня за спиной, как каменное изваяние. – Покажете мне, где библиотека?

– Вас проводят, – отозвалась Люся. Интересно, давно она здесь?

Доев свой кусок поросенка с салатом из огурцов, я встала. Не люблю есть на ночь, тем более мясо. Тяжело переваривается, сны дурацкие снятся…

Библиотека Домового напоминала торговый зал книжного супермаркета. В высоких шкафах стояло немыслимое количество книг. В глаза бросалась яркость корешков. Подойдя к одному из шкафов, я поняла, что предо мной, наверное, самое полное собрание детективов в мире.

– Как же мне найти Вербицкую? – вопрос прозвучал риторически.

– Вербицкую? – откликнулся тихий женский голос.

Инстинктивно я поняла, что предо мной стоит библиотекарь. Волосы, стянутые в пучок на макушке, очки с толстыми линзами, строгая белая блузка и черная юбка. Дама словно сошла с фотографий начала двадцатого века… Домашний библиотекарь! Мне это показалось чем-то сродни туалету на шесть посадочных мест в частной квартире.

– Только что Юрий Михайлович спрашивал, – сказала женщина, подставляя специальную стремянку к шкафу. – Вам какой номер?

– Простите? – не поняла я.

– У нее все по номерам, – спокойно объяснила библиотекарша, – "Идеальное убийство № 1", "№ 2", "№ 3" и так далее.

– А сколько всего? – машинально уточнила я.

– Двадцать восемь.

– Можно мне самой взглянуть, посмотреть аннотации.

– Пожалуйста, – дама спустилась, освободив мне стремянку.

Я принялась читать многообещающие текстовки на оборотной стороне обложки. Последнюю книгу забрал Василий Петрович. На "Идеальном убийстве № 16" я чуть не вскрикнула. Текст гласил: "Она ненавидит своих родителей и брата, он – хочет получить ее деньги. Она надевает красное, как кровь, платье, он ведет ее в этом платье к алтарю. Один за одним она убьет всех, кто ее любит и кого она ненавидит. Он поможет ей, но только затем, чтобы сделать брачную ночь последней в ее жизни".

В ушах отчетливо прозвучал голос Жоржа: "То, что невеста была в красном платье, – это еще можно понять и простить! Но весь ужас, который творился дальше!.." Эля Гаврилова выходила замуж в красном платье! Она ненавидела родителей и брата! И все они вполне могли погибнуть на ее свадьбе в результате несчастных случаев!

– Я беру эту! – воскликнула я так громко, что библиотекарша вздрогнула.

– Хорошо, – вежливо отозвалась она.

Перепрыгивая через ступеньку, я понеслась к себе в комнату. Обнаглев, вызвала горничную, несмотря на поздний час, и потребовала себе чашку кофе, бутылку минералки, пару бутербродов, шоколадных конфет, чипсов и мандаринов – все, что нужно для ночного чтения книжки. Быстренько умывшись, переоделась в ночнушку.

Горничная принесла все желаемое на специальном "кроватном" столике. Такие показывают в кино, когда какой-нибудь любящий мужчина подает кофе в постель с утра пораньше. Чушь несусветная. Вспомните, что вы делаете сразу после пробуждения? Правильно! Посещаете "уголок задумчивости". Теперь представьте, что некий субъект намертво пригвоздит вас столиком к постели непосредственно после пробуждения.

Перелистывая страницу за страницей, я испытывала ощущение странного ужаса. Перед, глазами стояли Эля и Никита, которые прячут пчелиный рой в корзинке для пикника, подкладывают гадюку в сумочку ничего не подозревающей Кристины Федоровны, закладывают среди пиротехнических устройств противопехотную мину времен Второй мировой. Друг за другом погибают родители, брат Эли, случайные жертвы среди гостей, и вот, наконец, когда молодожены-убийцы празднуют победу и Эля лежит в ванной с бокалом шампанского, Никита, зло улыбаясь, говорит ей: "Прощай, любимая". И девушка видит, что у нее на плече сидит смертельно ядовитый тарантул. В эпилоге Никита, оставшийся безнаказанным, говорит: "Это злой рок. Самый торжественный день в жизни моей супруги обернулся трагедией. Может быть, вы не верите в проклятие феи, что принцесса должна была умереть в день своей свадьбы, но моя жена и есть эта принцесса, и она умерла". Героев романа, разумеется, звали по-другому, но мне было ясно, кто их реальные прототипы.

Машинально перевернув последнюю страницу, я оторопела. Книга подписана в печать в двухтысячном году! То есть за год до бракосочетания Шерера и Гавриловой! Пожалуй, завтра стоит встретиться с Ингой еще раз. Задать ей вопросы: верит ли она в материализацию написанного и как относится к тому, что ее книги используют в качестве учебных пособий.

Тут я заметила, что за окном рассвело. Зевая, я вытащила свою тетрадку и, сунув в рот последнюю конфету, записала:

1. Гибель брата Эли – несчастный случай.

2. Эля, возможно, жива. Она пыталась убить своих родных во время свадьбы, использовав в качестве сценария книгу Инги Вербицкой.

Пожевав колпачок ручки, я вдруг задумалась, а откуда Эля взяла пчелиный рой? Такое не в каждом зоомагазине продается. Пчелы, пчелы… Глаза закрывались сами собой.

– Блин! Фотографии!

Схватив снимки, которые мне принесла Лика в самый первый день, я воззрилась на тот, где Эля с братом в костюмах пчеловодов. Внимательно разглядывая фотографию, заметила на заднем плане еле различимые странные контуры. Только цифровое качество снимка позволило им туда попасть. Что это может быть? Я вглядывалась в снимок, пока не заболели глаза.

Ладно, подумаю об этом завтра. Я рухнула на подушку и мгновенно уснула.

Меня разбудил не Вивальди, а Бетховен. Симфония № – 9 настойчиво повторялась, а мобильник трясся и подпрыгивал на тумбочке. Я укрылась одеялом с головой в надежде, что субъект, настойчиво пытающийся до меня дозвониться, отстанет. Но этого не произошло. С досадой схватив нагревшийся от длительной вибрации телефон, я ответила:

– Алло, – получилось очень жалобно.

– Сан Саныч! – в трубке раздался недовольный голос помощника. – Сколько можно дрыхнуть?! Я тебе уже десять минут звоню!

Будильник показывал половину девятого утра. Стало быть, поспать мне удалось не больше двух часов.

– Что случилось?

По опыту знаю, что подняться в такую рань и начать мне трезвонить младшего детектива может заставить только что-то исключительное.

– Она ни при чем, – заговорщицким тоном сообщил Николай Иванович.