в Замоскворечье. Район Калачёвка, где за последние сто лет зафиксировано больше всего необъяснимых явлений. Меня сразу заинтересовало огромное количество долгожителей в этом районе, совершенно нехарактерное для Москвы. Стал докапываться. Смотреть все документы, связанные с историей района, этого места.

— И докопался до подземной реки… — не удержался седой шеф Баздеева.

— Сначала до капища. Здесь, а конкретно на том самом месте, где я сейчас нахожусь, полторы тысячи лет назад из-под земли бил источник, которому поклонялись местные язычники. Они считали, что его живительная вода творит чудеса. И фатьяновцы поклонялись, и дьяковские, и кривичи.

— О, этнография пошла, — заскучал щекастый генерал, не видя, как презрительно взирают на него со стен Толстой, Чехов и Гоголь.

— Потом источник ушел в землю, изредка пробиваясь на поверхность ключом, а на этом месте возникло капище с идолами, которое продержалось до крещения Руси. Следов капища практически не осталось, а легенда о его бессмертном Служителе, жившем рядом с источником, каким-то образом дожила до наших дней. Вернее, дошла легенда уже в варианте о вечном Служителе церкви, воздвигнутой на месте капища и снесенной по решению Священного синода в конце восемнадцатого века. Решение для того времени беспрецедентное. Но слишком уж широко пошла дурная слава об этой церкви и ее священниках. Некие ушлые купцы вовсю наладили продажу святой воды из церкви, хотя никакого официального источника при ней не было. Поговаривали, что по ночам в церкви отправлялись языческие обряды и даже приносились человеческие жертвы. В истории оказались замешаны крупные вельможи, и, дабы прекратить слухи о ереси, церковь снесли, а на ее месте построили здание землемерного училища. Отца-настоятеля сослали служить в приход на Кавказ, в только что построенный Моздок, где его следы затерялись. Остальные служители тоже как в воду канули. И лишь потомка одного из дьяконов мне каким-то чудом удалось найти. Найти здесь, на Калачёвке.

— Поклеп, клевета и грязные инсинуации, — не выдержал священник. — Последующее внутрицерковное расследование показало, что слухи распространялись за деньги. А целью их были как раз высокопоставленные прихожане, обвиненные в ереси. Обычные дворцовые интриги, в результате которых пострадала церковь.

— Однако святая целебная вода из снесенной церкви продавалась на самом деле. И очень даже работала. Об этом есть упоминания в независимых источниках. Правда, результаты были всегда непредсказуемы, — парировал Баздеев.

— Вы отвлеклись, Осип… а-а-а… Давайте про потомка дьякона, — вернул разговор в нужное русло куратор.

— Неординарный человек. Ученый-гидролог. Черный археолог. Уже тогда, восемнадцать лет назад, я понял, что это редкая удача. Моя большая рыба! А попав к нему домой первый раз, я удостоверился, что не ошибся. Там пахло чудесами.

Пожилой военный недовольно хмыкнул.

— Да-да, именно так. Пахло чудесами. Я убивал на него свою жизнь. Вещества, женщины — все пошло в дело. Я должен был знать о нем все. Узнать его тайну. Мы стали друзьями. Близкими людьми… — Баздеев замолчал.

— И? — куратор не оценил его театральной паузы.

— Лишь однажды он проговорился. Грипп. У него была температура за сорок. Я помог его мозгу окончательно расслабиться. И он заговорил. Сначала это было похоже на обычный бред. Столько имен, событий. Он не понимал, кто перед ним. Обращался ко мне то так, то эдак. Рассказ, как пот, градом катился. Он словно торопился излить все, что накопил. То, что я узнал тогда, стоило моих стараний. Он был хранителем тайны ключа, служителем ключа, того самого ключа, бившего из-под земли тысячу лет назад. И он перерождался раз в пятьдесят лет при помощи обряда и заклинаний. Не меньше двухсот перерождений. Тысячелетняя личность! Я поверить не мог в такую удачу. Легенда оказалась правдой. Раз в пятьдесят лет воды подземной реки поднимаются к поверхности. Для обряда ему нужны были ключ, заклинание и его дети. Трое детей.

— Есть! Как раз трое, — обрадованно прокричало лошадиное лицо.

— Я же просил не перебивать! — прокричал в ответ куратор. — Значит, все, что у вас есть, — это горячечный бред черного кладоискателя и ваша вера в него? И мы финансировали такой проект? Доказательств возможности реинкарнации нет?

— Мы ждали момента реинкарнации, следили за объектом, вели его, — вступил в разговор седой. — Хозяин был в курсе. Его все устраивало. Это тонкие метафизические материи. Мы не могли арестовать объект и допрашивать его. В аномальную зону нельзя лезть с вашими силовыми методами. То, что мы имеем сейчас, как раз результат таких ошибочных, лобовых действий. Вот и Осип Алексеевич подтвердит.

Баздеев прокашлялся и продолжил доклад.

— После той истории с гриппом и признанием объект замкнулся в себе. Стал что-то подозревать. Перестал со мной общаться. Мне пришлось исчезнуть из его поля зрения. Мы все это время пасли его, его семью, окружение сына и ждали. Но при этом не теряли времени. Провели гидрологическую экспертизу, раз в год брали анализ грунтовых вод, исследовали все старые подвалы на Калачёвке. Все были в курсе, что надо немного потерпеть. Но полгода назад появился проект Шергина по сносу Калачёвки и строительству огромного развлекательного комплекса с бассейном и водолечебницей.

Лошадиное лицо вновь вступило в бой:

— А что, нам надо было ждать до второго пришествия? Простите, святой отец. Время шло. Хозяин не молодел. А на Калачёвке все застыло. Проект «Вечность», так его растак. Как вы лодку назовете… Шергина мы использовали втемную. Нам надо было добраться до воды, до этого ключа под гимназией. Заняться его разработкой.

— Но это же не нефть! — не выдержал Баздеев.

— Так, значит, заняться его разработкой, — упрямо продолжил Федерал. — Наш эксперт, жена Шергина, подтвердила, что сейчас для этого наилучшее время. Река подошла максимально близко. Ну, мы и начали работы. Заодно хотелось подстегнуть Безносова, чтобы он задергался. Поспешил со своей этой… карнацией.

— Кто такой безносый? — поинтересовался куратор.

— Кирилл Безносов. Это и есть наш объект, Вечный Служитель Ключа, — горестно отозвался седой.

— Ну и что? Все получилось? Задергался? — лукаво поинтересовался куратор.

— Он заболел и умер, — хмуро сказал Федерал. — Но это недосмотр Центра «Ы». Их объект, им и отвечать. Так что ждать больше нечего. Калачёвку сносим. Источник выкачиваем. С водой разбираемся. Обряд проводим.

— Так ваш бессмертный служитель и смотритель умер? И что вы мне тогда тут голову морочите? Что за чертовщина у вас тут вообще творится? — Куратор уставился на седого своими совиными глазами.

Но ответил ему Баздеев.

— Объект умер, но не совсем. Его астральное тело там, в аномальной зоне, под Калачёвкой. Ждет реинкарнации. Все должно случиться в ближайшие дни. Мы уверены.

Священник громко и тяжело вздохнул.

— Ну все, друзья. С меня хватит ваших бредней. Говорил я Платону: храм