расхлебаешь кашу, тобой заваренную, скоро будешь здесь. Будешь как они.

— Как они, — повторял Он непослушными губами, глядя сквозь очкастого ангела, и видел вместо него кипящую магму и в ней — лица, сожмаканные криком…

* * *

Часа через три-четыре, когда оживший Хозяин успел пройти половину медпроцедур, послать подальше вторую половину и потребовать «реальное положение дел в стране, а не вот это вот всё», двое в галстуках суетливо совещались, прикрывая рты:

— Ну что? Даем ему этого психа?

— Какого? Осю, что ли?

— Ося был у него час назад, не видел? С докладом про эликсир. Вылетел, чуть стену не проломил. Нет, вон того, который…

— Что, этого, что ли?

— Ну а как?

— Э-э-э… Ну, все-таки…

— Что «все-таки»? Не видишь, что творится? То-то и оно. Давай, чтоб максимум через час…

Через два часа напротив Хозяина, обвешанного датчиками и обставленного капельницами, сидел худощавый тип с седеющими вихрами вокруг лысины. Он явно нервничал, хоть и старался держать себя в руках.

— Ну? — ехидно спросил Хозяин. (Не потому, что ехидничал, а просто потому, что всегда говорил так — будто стебется над всеми.)

Если бы его собеседник внимательно присмотрелся к Хозяину, то заметил бы, что тот тоже нервничает. И неизвестно, кто больше.

Но ему было не до наблюдений.

— Э-э-э… вы, наверно, и так всё знаете? — наконец выдавил он. — Или… нет?

Хозяин насмешливо кивнул. Человек государственный наверняка заметил бы, что годами отработанный жест вышел менее убедительным, чем обычно. Но гость не был государственным человеком.

— Ну так… что вам рассказать? — растерялся он. — Я и сам далеко не всё… хоть это неожиданно, да — два года под замком, и потом — хопа! — прямо сюда… Вы, кстати, и сами вполне можете быть под Волной, вы в курсе? В этом случае нам бесполезно говорить.

— И все-таки давайте попробуем, — так же ехидно сказал Хозяин. — Эта Волна… Вот о ней поподробней, если можно.

— Волна… Мы о ней ничего не знаем, кроме того, что она крайне опасна и ее воздействие проявляется в самых разных формах и масштабах — от острого бреда у тех, кто попал в эпицентр, до массового психоза в масштабах всей страны. Еще установлено, что воздействие Волны передается и даже усиливается электронными каналами информации — телевидением и интернетом. Вы… ну да, вы знаете это лучше меня. Мне только безумно, э-э-э, любопытно… Я — человек, который, наверно, лучше всех изучил Волну. Нет ни малейших сомнений в том, что меня именно поэтому два года мариновали в вашей мышеловке. И вдруг… Что произошло? Что изменилось?

Хозяин дернулся — теперь это уже было заметно и его собеседнику.

— Предлагаю вернуться к эпицентру Волны. Что вы о нем знаете?

— Ну-у, — протянул худощавый, — уж об этом-то вы точно… Ну хорошо. Эпицентр Волны находится здесь. В Москве. В Калачёвском квартале. Под землей. О физической природе Волны не могу сказать ничего определенного, ясно только, что это неизвестное излучение, имеющее психотропное воздействие. Не газ, не вирус, не плесень эта ваша ядовитая. Придумали, тоже мне… Еще в нулевые я сгенерировал его частоту и потом почти довел до ума модель защитного экрана, как тут меня, ткскзть…

— Каков источник излучения?

— Окей. Источник, значит. Источник, да? — крикнул гость и тут же осекся. — Ну ладно. Мнения о том, что источник излучения — подземный поток, я не разделяю, хоть и не отвергаю полностью. О Волне было известно с древних времен, и очевидно, что люди отождествляли ее с потоком. Но я думаю, что это совпадение: наивысший горизонт воды просто совпал с эпицентром Волны. Экспериментально проверить свойства воды, увы, невозможно: всякий, кто приблизится к потоку (а значит, и к эпицентру Волны), попадает под ее воздействие. Грубо говоря, сходит с ума. Правда, счастливое отличие волнового помешательства — так мы его называем, хотя официального термина все еще нет… — отличие волнового помешательства от обычного в том, что оно обратимо. Удали человека из зоны воздействия Волны — и тот, правда не сразу и не безболезненно, но возвращается в здравый рассудок.

— Как вы можете гарантировать, — вкрадчиво поинтересовался Хозяин, — что сами не сошли с ума?

Его собеседник нервно расхохотался:

— Ха-ха! Казус Матрицы… Никак. Вот никак, — говорил он, криво улыбаясь. — Я сам думал об этом, и… И да: если всякий, кто полезет к Волне, превращается в ее, извините, зомби и начинает нести пургу о загробном мире или там о реинкарнации, об эликсирах… а ведь ученые! Со степенями!.. При таком раскладе меня, признаюсь честно, посещала мысль о том, что я один умный, а остальные психи ненормальные. Возможно, есть люди, принципиально устойчивые к воздействию Волны. Или хотя бы более устойчивые, чем другие. Я-то прямо под Калачёвку не лез, только рядом был, на поверхности. Не знаю, может, тоже психом заделаюсь, если полезу…

Открылась дверь. Вошел безликий галстучный тип из тех, что всегда толпились вокруг Хозяина, и сунул его собеседнику раскрытый ноут.

— Отчет за два года, — забормотал он в ответ на поднятую бровь Хозяина. — Был приказ о полном содействии…

— Я же два года проторчал сами знаете где, — сказал худощавый. — А вы хотите полную картину. Пока что я радовал вас полной картиной двухлетней давности. Благодарю, — кивнул он галстучному, и тот исчез. — Вы позволите?.. Я хотя бы по диагонали…

— Успеете, — сказал Хозяин, но худощавый все равно прилип взглядом к ноуту.

— Ёп-п… перный театр, — ругнулся он, как муху выплюнул. — Это что же вы тут без меня…

— Воздействие Волны в разное время было разным? — перебил его Хозяин. — Какова историческая динамика Волны?

— Ёп-п… — снова ругнулся худощавый. — Хотите, значит, то, что вы и так знаете, но моими устами? Устами младенца, хе-хе, — бормотал он, не отрываясь от экрана. — Прощупать, тксзть, что в голове у этого Эйнштейна… Ну, вот вам устами профессора. Историческая динамика? Как вам, конечно, известно, Волна существует с древних времен. Первый источник, который можно трактовать как косвенное упоминание Волны, относится к семнадцатому веку, но это вовсе не значит, что Волны не было до того. Просто о ней не принято говорить и тем более писать — как сейчас, так и тогда. Простая логика подсказывает, что Москву недаром основали рядом с эпицентром Волны. Не прямо на Калачёвке, а чуть поодаль, чтобы и оборона выгодная, и от греха подальше… но вместе с тем и поближе. Именно Волна, как вы знаете, и определила специфику русской истории — и вообще России, которую, э-э-э, аршином общим не измерить. Пресловутая русская душа — не что иное, как