- Ну как?

Ира кокетливо повертелась перед Наташей и сделала пируэт, чтобыпродемонстрировать ширину юбки.

- Очень здорово, - искренне ответила Наташа. - Честноеслово, очень красиво.

- Тебе нравится? - на всякий случай уточнила Ира, хотяпо лицу соседки видела, что та в восторге.

- Очень нравится. Просто чудесно. А что с обувью?

Ира подробно поведала всю историю покупки костюма и поисковтуфель, рассказала о предложении будущей свекрови помочь и о своих планахистратить так удачно высвободившиеся финансовые ресурсы на благое делоусовершенствования фигуры.

- Ты бы не рисковала, Ирочка, - просительно произнеслаНаташа. - Не верю я в эти чудодейственные пилюльки.

- Но эффект же налицо, - возмутилась Ира, - смотри,какая талия у меня появилась. Пять килограммов-то я убрала. И еще пять уберу, ато и побольше. Почему ты сомневаешься?

- Да потому, что ты похудела не из-за пилюлек, а из-затого, что ничего не ела. Просто пилюльки помогают не заболеть от голодания,дают тебе все необходимые вещества, витамины, минералы. Только и всего. Но тыже не можешь всю жизнь питаться этими таблетками! Ты - нормальный человек,выросший в конкретной гастрономической культуре, в русской культуре, тыпривыкла есть хлеб, бутерброды, мясо с картошкой, борщи и рассольники,пирожные. Если ты прекратишь есть эти продукты и перейдешь на сплошные пилюлькии коктейли, твой организм сойдет с ума. Он этого не поймет. В нем генетическизаложена потребность и привычка есть обычные продукты, а не концентрированныевитамины. Если ты перейдешь на такое искусственное питание, твой организмобязательно ответит тебе взрывом возмущения. И последствия этого взрывапредсказать невозможно. Ты это можешь понять?

- Да глупости это все, Натулечка!

Ира прижалась к Наташе, обняла ее, поцеловала.

- Ты напрасно в меня не веришь. Я своего всегдадобьюсь. Сказала - похудею, значит, похудею, чего бы это ни стоило! Американцы,между прочим, не дураки, они о своем здоровье знаешь как заботятся? Каждуюхолестерининку считают, каждую калорию учитывают, с курением борятся. Если бы"Гербалайф" был вреден, они бы его и сами не пили, и в другие страныне продавали бы. Вот, кстати, приедет твой хваленый Марик, ты у него спроси, онтебе подтвердит.

- Обязательно спрошу, - шутливо пообещала Наташа. - Аты спроси у врачей, чем может закончится твое увлечение американскимитаблетками. Давай-ка снимай свой свадебный наряд, а то перепачкаешь чем-нибудьраньше времени.

Ира послушно разделась, накинула халат и с размахуплюхнулась на кушетку, которая под ее весом угрожающе заскрипела и пошатнулась.Кушетке этой - сто лет в обед, ее Наташа купила вместо дурацкой пружиннойникелированной кровати, когда Ира только еще в шестой класс пошла. Большедесяти лет назад. Кушетка, наверное, из фанеры сделана или из чего-топодобного, ее давно пора было выбросить, узкая, хлипкая. Но Ира все тянула,тянула… Как только появлялись деньги, забывала о решении приобрести удобныйсовременный диван и тратила их на тряпки. Тряпки же важнее, это и ребенкупонятно, в тряпочках она на людях бывает, ими красоту свою подчеркивает, аспать - ну что ж, спать можно и так, не велика важность. Что толку в хорошемдиване, если его владелица будет ходить одетая черт-те как, на нее ивнимания-то никто не обратит.

- Скрипит, - как бы между прочим заметила Наташа,прислушавшись к жалобному голосу кушетки.

- Скрипит, - радостно подтвердила Ирина, - скоро,наверное, развалится. До одиннадцатого декабря бы дотянуть, а там пусть какхочет. Ой, Натулечка, какая же я счастливая!

Наташа вдруг снова сделалась серьезной, и Ира поняла, чтосейчас соседка снова затянет прежнюю волынку насчет замужества без любви. Так иоказалось.

- Ира, ты уверена, что поступаешь правильно? Ты хорошоподумала? Может, отступить, пока не поздно?

- Так поздно уже, Натулечка, поздно отступать-то! Чеготы глаза такие страшные сделала? Не бойся, я не беременна. Отступать можно было,когда Игорь мне предложение делал, вот тогда можно было сказать, что, мол,давай не будем торопиться, давай чувства проверим, да нам и без свадьбы оченьдаже хорошо живется, буду приходить к тебе по-прежнему три раза в неделю. Атеперь куда же отступать? Сказать, что передумала? Ни один нормальный мужикэтого не простит, да и его родители тоже. Я больше не смогу приходить в этотдом. И все мои усилия пойдут коту под хвост. И вообще, Натуля, не боись. Всебудет тип-топ. В конце концов, мне же нужно за кого-то выйти замуж. Если бытвой Марик был холостым, я бы его окрутила, чтобы он меня в Америку увез. Что,не веришь?

- Не верю, - с улыбкой ответила Наташа, хотя глаза еепочему-то оставались серьезными и даже печальными. - Зная тебя, могупредположить, что ты обязательно попыталась бы. Но зная Марика, могу тебе суверенностью заявить, что с ним этот номер не прошел бы.

- Да ладно, - презрительно протянула Ира. - Такой уж онпрямо волшебный, этот Марик. Все мужики одинаковые, к ним только подход разныйтребуется. Ну чего ты злишься? А, Натулечка? Что я опять не так сказала?

Ира ясно видела, что в Наташе закипает ярость, но никак немогла понять, из-за чего. Неужели из-за того, что она сказала про Марика?Марик, Марик… Наташка с Бэллой прямо свихнулись на нем, только и разговоров,мол, Марик то, Марик се, Марик приедет, Марик уедет. Приедет и уедет, а жизньбудет продолжаться. Наташку только жалко, она так переживает, хочет, как лучше,последние деньги готова истратить на то, чтобы не стыдно было перед богатымМариком за нашу нищую коммуналку. Глаза ввалились, щеки запали, работает какпроклятая, все домашнее хозяйство тянет, заодно за Бэллой ухаживает, старуха впоследнее время сильно ослабела, часто болеет, то сердце у нее, то давление, тоноги, то печень. Ира, конечно, помогает, как может, но времени-то у нее тожедля этого немного, в институте занятия до вечера, потом, через день, - к Игорю,повинность отбывать, разговоры умные вести.

А Наташка-то и вправду на что-то разозлилась, даже неразозлилась, а обиделась, вон на глазах слезы появились. Наверное, она думаетсейчас о том же, о чем и сама Ира. Что она устала, что у нее больше нет силбежать этот бесконечный кросс, что предстоит ремонт, а это всегда хужестихийного бедствия…

- Натулечка, ты из-за ремонта не переживай, -неожиданно сказала Ира. - Я не возражаю, пусть будет ремонт. Наверное, тыправа, его действительно нужно сделать. Я помогу тебе, ты только скажи, что отменя требуется. Ну хочешь, я перестану ездить к Игорю и буду по вечерамготовить обеды для рабочих? Хочешь?

- Хочу, - кивнула Наташа. - Спасибо за инициативу. Тыменя очень выручишь, если будешь делать хотя бы это.

***

Квартира превратилась в свалку, иного определения Ираподобрать не сумела. Повсюду валялись оторванные обои и паркетные дощечки,стояли банки с краской и клеем, стопки новой кафельной плитки, рулоны обоев,какие-то коробки и свертки. Ходить приходилось с большой осторожностью, иначевозникал риск посадить на одежду несмываемое пятно. Рабочих было четверо, всеони приехали из Белоруссии на заработки. Правда, деньги за свою работу онипопросили совсем небольшие, Ира даже не ожидала, что их услуги обойдутся такдешево, зато аппетит у них был отменный. Приходили они каждый день к восьмиутра и работали до восьми вечера, с двух до трех устраивали обеденный перерыв,во время которого съедали целую трехлитровую кастрюлю супа и такое количествожаркого с картофелем, которого обычно хватало на два дня всем шестерымобитателям квартиры. Но дело двигалось споро, кроме часового обеденногоперерыва белорусские работяги никаких других "перекуров с дремотой"себе не позволяли, по утрам не опаздывали и по вечерам не пытались уйти раньше.