– Сядьте! – громко сказала она. – Пожалуйста, сядьте!

Майкл опустил ее руку и медленно сел, не сводя глаз с Хорька. Анна тоже посмотрела на него.

– О’кей. Нет ппроблем, – сказал тот и таким же движением опустил ее вторую руку. – Ккак скажешь.

Он сел.

– Я думаю, этот разговор надо отложить до завтра, – сказала Анна.

– Нечего тут откладывать, – упрямо возразил Майкл.

Хорек пожал плечами.

– Да ккакого ххрена мы вообще спорим? – сказал он. – Нашли, что дделить. Хочешь ехать на сссевер и угробиться – поехали ннна север. Я не ввозражаю. Чего мы теряем?

– Но… – сказала Анна.

– Мир?

Хорек протянул руку. Майкл нехотя протянул свою.

– Мир.

Анна мрачно села.

– Прекрасно.

Ночь решили провести в Санта Ане, а утром двинуться дальше. В машине никто спать не захотел. Вместо этого они устроились в магазине. Перед сном все вместе прошлись по домам, собирая все, что могло пригодиться в дороге: воду, концентраты, консервы – все, что могло долго храниться. При виде груды припасов Майкл почувствовал себя немного увереннее.

Хорек был прав – Майкл слышал. Точнее, находился на грани того, чтобы услышать. Пустошь говорила, и она говорила про север. Хорек бывал там и едва унес ноги, но кто сказал, что с Майклом произойдет то же самое? Быть может, именно он должен пойти туда и сделать… Что сделать? Этого он не знал, но верил: придет время, и он узнает. Это звучало безумно, но в таком месте безумный план был все же предпочтительнее, чем пустые покатушки наудачу.

Они улеглись спать с наступлением темноты. Майкл и Анна заснули сразу, а Хорек долго ворочался с боку на бок. Через некоторое время затих и он.

Над Пуэбло висела глубокая ночь, когда Хорек осторожно приподнял голову. Его окружали темнота и тишина. Стараясь не шуметь, он выбрался из спального мешка и вышел на улицу.

Дома купались в ярком свете двух лун. Их короткие черные тени походили на глубокие ямы или могилы.

Хорек подошел к «сабурбану» и потрогал его.

Отличная машина. Просто замечательная.

Он обошел вокруг, внимательно ее рассматривая. Заглянув в кабину, он тихо присвистнул. «Ай да Майки!» Хорек осторожно положил ладонь на ручку водительской дверцы и нажал. Та тихо открылась, впустив в салон лунный свет. Он глянул под рулевую колонку – ключей в зажигании не было.

– Не спится? – услышал он позади голос Майкла и вздрогнул.

– Ччерт, ну и нннапугал ты меня! – сказал он и закрыл дверь. – Так мможно и сердечный пприступ заработать!

– Извини.

– Я нне мог уснуть, – сказал Хорек. – Ннаверное, из-за того, что днем сспал. Вот, решил ппройтись. Клевый агрегат, Майки! Откуда ттакой?

– Пламер, начальник военного гарнизона. Ты его уже не застал.

– Ого! И как ддолго тебе ппришлось лизать ему жжопу?

Майкл улыбнулся.

– Достаточно долго.

Он подошел ближе и тоже заглянул в кабину.

– Ты бы не ходил здесь один.

– Я ссстреляный воробей.

– И все же.

– Да, ддорогая. Я возвращаюсь. Ввидишь?

Хорек вернулся в магазин. Анна беспокойно заворочалась, заставив его остановиться. Он склонился над ней. «Симпатяжка». Прядь волос упала ей на лоб. Хорек протянул руку и услышал шаги Майкла. Он быстро отдернул пальцы, как будто коснулся горячей сковороды, и полез в свой спальный мешок. Майкл устроился рядом.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Мммайки.

Хорек почувствовал свет и открыл глаза. Солнце только-только взошло. Он не видел его, но знал, что оно сейчас похоже на апельсин, лежащий на кромке стола-горизонта. Часы Хорька уже давно ничего не показывали – села батарейка, но он не переживал. Он привык оперировать относительными величинами – рано-поздно, утро-вечер. Сейчас было ранее утро, день только начинался, и Майкл с Анной еще спали. Хорек выбрался из спального мешка и несколько раз нагнулся, касаясь пола кончиками пальцев, затем подошел к кучке вещей возле Майкла. Среди них валялась пачка сигарет. Хорек подобрал ее и осторожно пальцем разворошил остальное. Больше ничего интересного. Он выпрямился и, стараясь двигаться тихо, вышел на улицу.

Дневная жара еще не успела окутать Пуэбло. Хорек прикинул, что сейчас градусов семьдесят пять[6], может быть, чуть больше. Прямо перед ним стоял «сабурбан». Солнце отражалось от его пыльных боков. Он напоминал божество из другого мира, и Хорек невольно залюбовался им. Подходить к машине он не собирался, вместо этого сел на последнюю ступеньку и закурил, наслаждаясь покоем раннего утра.

Если бы ему пришло в голову заглянуть в зеркало, он бы удивился, увидев, каким стал. За время, проведенное в Пустоши, Хорек похудел с двухсот до ста семидесяти фунтов[7], его кожа загорела и приобрела цвет меди, как у индейца. В волосах, раньше черных, появились седые пряди. Эти изменения сразу бросались в глаза, но не они насторожили бы внимательного наблюдателя. Изменилось что-то внутри, не видимое глазу. Его лицо, обычно приветливое, слегка нагловатое, теперь напоминало лицо хищника. Это было лицо койота, скитающегося в поисках пищи.

Хорек ничего такого не чувствовал. Слишком медленно, слишком постепенно происходили в нем изменения. И для себя самого он по-прежнему оставался Бенни Флаем – рубахой-парнем. Слегка потрепанным жизнью, слегка ожесточившимся, но прежним. Тем парнем, который поехал в Пустошь и застрял там на много лет. Хорек не помнил в точности, как провел последние годы, но это его не очень беспокоило. В конце концов, у молодых людей короткая память. Воспоминания – удел стариков. Самое главное, что он по-прежнему в полном порядке.

– Привет, Майки.

Фигура Майкла, только что появившегося в двери, застыла. Он шел совершенно бесшумно, неся кроссовки в руке, но Хорек все равно каким-то образом почувствовал его приближение.

– Привет, – сказал Майкл, сел рядом и стал не торопясь натягивать кроссовки.

– Еще одно ппрекрасное утро в Ппустоши! – изрек Хорек и бросил сигарету на землю. – Скажем Аллилуйя!

– Воздержимся.

Хорек повернулся к нему. Глаза его горели.

– Не ссмейся, Майкл! Ты ничего не знаешь! Он был на этой зземле, Он ходил по ней. Если бы мы встретили ттут навахо или пуэбло[8], они ммогли бы тебе об этом рассказать. Теперь Он ушел, но осталось Ссслово его. Это мместо особенное.