Варвара подумала, что не хочет дожить до такого. К Белоснежке она была неравнодушна.

– Репетиция похорон, – сказала она. – Это так по-театральному.

Мукомолов вскинул руки, не вылезая из гроба. Человека с расшатанной нервной системой тут хватил бы обморок. Нервы у Варвары были в порядке. Пока еще.

– Что поделать, не умеем хоронить. Театр у нас молодой, стариков еще не успели вырастить. Можно сказать, первый опыт… Кстати, Софи, не хотите попробовать? Уступлю вам место.

– Спасибо, я не тороплюсь. Подожду лет пятьдесят.

Режиссер привстал, повернулся на бок и подпер щеку кулачком. Будто улегся на диванчике.

– Хорошо видеть будущее, – сказал он и подмигнул. – Вчера нас прервали на самом интересном месте. Расскажете мое будущее?

Кажется, он искренно верил в силу магии. Или хорошо играл.

– Не здесь и не сейчас, – возразила Варвара, как должна отвечать вещунья. – А вот прошлое увидеть могу.

– Что ж, пусть прошлое. Его тоже можно изменить? – И он опять подмигнул.

Варвара забыла про тяжесть в висках, всего лишь сцепила пальцы перед собой.

– Я вижу, что одно ваше желание исполнилось, – сказала она медленно.

– О да, это так!

– Но другое, самое заветное, – еще нет.

– Опять в точку!

– Этому помешало… Что-то помешало на спиритическом сеансе.

Мукомолов оттолкнулся и сел в гробу, поджав ноги. Он стал аплодировать. Хлопки улетали в зрительный зал и возвращались эхом. И ради этого шума актеры готовы на все? Как хорошо, что Варвару зарубили на вступительных экзаменах на актерский факультет.

– Блестяще. Варвара, не хотите сыграть у меня в спектакле? Могу предложить роль одной из трех ведьм в «Макбете». Скоро буду ставить… Соглашайтесь, вам подойдет…

Ее раскрыли. Или Ингрид проговорилась, или он узнал. Нет смысла задыхаться под маской. Варвара стянула очки и платок. Стало легче. В каком-то смысле.

– Я пришла не за ролью ведьмы, – сказала она.

Мукомолов перекинул ноги через бортик гроба и стал болтать ими, как мальчик на заборе.

– Какая жалость. Вам бы подошло. Можно просто: Кира.

– Знаю, Кирилл, что обижаетесь за мои рецензии на ваши премьеры…

– Наоборот! Они так бодрят!

– Я здесь по поводу смерти Карины Торчак.

На лицо Мукомолова выплыла маска горя.

– И после смерти не можете оставить Карину в покое? Мало она пролила слез над вашими статейками? Мало вы отняли у нее лет жизни?

Варвара слышал, что театральные критики расплачиваются за честность. От них ждут лесть и похвалу. И вот испытала на себе, каково это: получить оплеуху от режиссера, которого разорвала в клочья. В творческом плане, конечно.

– Тело Торчак вчера утром нашла я, – сказала Варвара, стараясь не обижаться. – Так случилось. Меня допрашивали в Следкоме.

– Я тоже сегодня дал разъяснения в Следственном комитете, – сказал Мукомолов.

Наверняка ничего не скрывал о гнусной роли критика Ванзаровой. Тем лучше.

– Вам сказали, что Торчак умерла не от сердечного приступа?

– Не выдержало сердце нашей Карины… И вы к этому приложили руку.

– Сердце не выдержало потому, что ее убили. Знаете, кто это сделал?

На мгновение Мукомолов очнулся, что-то мелькнуло у него в глазах, будто тень сомнения, и исчезло. Он мог стать великим актером. Трагическим. Если бы оказался в руках сильного режиссера.

– Прошу оградить меня от ваших гнусностей…

– Накануне вечером на спиритическом сеансе в номере люкс гостиницы «У Кокушкина моста» попытались отравить меня. После этого убили Торчак.

– Что за безумные подозрения! – возмутился Мукомолов и вылез из гроба. Как настоящий вампир. Который не боится света театральных софитов. – Вы на меня намекаете?

– Разве я сказала, что это сделали вы? – ответила Варвара.

– Конечно, сказали! – вскричал Мукомолов.

– Ваши нервы выдают вас, Кирилл… Вы были на этом сеансе. Видели, как мне подсыпали яд в вино. Поэтому, прежде чем я расскажу о вашем присутствии на сеансе следователю, прошу сообщить: зачем меня хотели убить?

Губы Мукомолова дернулись, он сдержал улыбку.

– Бедная Варвара, да вы сумасшедшая… Какая жалость. Такое юное создание, и уже не в себе.

– Вы были на сеансе…

– Потому что вчера подыграл вам? Это был розыгрыш. Я прекрасно знал, кого притащила Ингрид и кто прятался за солнечными очками… Мне было приятно водить вас за нос, Софи Валевская. Я не знаю ни про какой спиритический сеанс, бедняжка Варвара…

Подозрение рассыпалось на осколки, как хрустальный гроб. У нее ничего не осталось. Почти.

– Вы сказали Ингрид, что не можете провести с ней вечер потому, что идете на спиритический сеанс… Она подтвердит.

Мукомолов засмеялся, оглашая раскатами сцену.

– Ну, конечно, сказал! Чтобы ваша подруга отстала…

– Где вы были вечером семнадцатого мая?

Ей погрозили пальчиком, дескать, расшалилась, малышка.

– Да вы просто сыщик! – воскликнул режиссер. – Какая чудесная смесь наглости, глупости и наивности! Ну так и быть, последний раз вас прощаю… Я был там, где меня видели несколько человек. А где именно – вас не касается… Все, Варвара-София, ваше время вышло… Нам пора продолжать репетицию. Не думаю, что увижу вас в моем театре снова… Во всяком случае, не в этой жизни.

Взмахом руки ее гнали, как муху.

Варвара ощутила давно забытое чувство, которого не испытывала с десятого класса. Когда на нее ополчился весь класс, а Тэд еще не вступился. Это чувство передавалось всем Ванзаровым. По мужской линии. В основном досталось брату Борису. Но и ей перепал кусочек. Чувство, которое называют холодным бешенством. Варвара предпочитала называть его по-другому: ванзаровская ярость.

Мукомолов разозлил ее по-настоящему.

Увидел в ней ведьму из «Макбета»?

Он получит кое-что пострашнее.

Профессор Тульев мог творить чудеса. Это бывает у циников с добрым сердцем. Одним звонком он добился того, что с треском провалилось у Ингрид. Козицкий готов был принять московскую критикессу без имени, приехавшую на несколько часов в Питер. Варвара попросила, чтобы профессор не усложнял задачу и не называл ее фамилию. Алексей Юрьевич любил розыгрыши, а его ученик, ставший звездой, обожал учителя. И все сложилось.

Встреча была назначена в барбершопе на Невском, в доме напротив левой стены костела Святой Екатерины. Другого времени и места у звезды не нашлось. Выбирать не приходилось: мужская парикмахерская не страшней строительного магазина. Место непростое, модная стрижка стоит целой стипендии.