Не трое. Их было двое. Снимавший вовремя заметил, что в отражении может обнаружить себя. Ну и лицо персонажа в парике. Какой наблюдательный.

Открытие было важным. Только что это дает?

Варвара обозрела кухню. Как необычно проявляется характер актрисы: в комнатах полный бардак, а тут почти идеальный порядок, ни грязной посуды в мойке, ни разбросанных тарелок. Наверное, Торчак любила готовить, могла устраивать здесь посиделки курса. В институте есть традиция: второй педагог – это заботливая нянька.

За спиной урчал холодильник. Варвара оглянулась и почти машинально подняла руку: она сама часто клала вещи на холодильник. Пальцы нащупали что-то, похожее на стопку спагетти. Варвара поднялась на носочки и увидела раскрытую упаковку строительных стяжек. Из красного пластика. Пакет был разорван. Количество стяжек заметно уменьшилось. Варвара не удержалась, чтобы не вытащить себе одну. Разве устоишь перед соблазном? Она еще подумала, как странно и нелогично: преступник забыл пакет стяжек. А криминалисты не обратили на него внимания? Разве такое возможно?

Додумать Варвара не успела. От парадной двери раздались звуки, которые предупреждали: кто-то ее открывает. Уверенно и не таясь.

Тэд отчаянно махнул рукой: «Бежим!» Уговаривать Варвару не пришлось. Кто пришел в гости, и так понятно: люди в погонах с автоматами. Стараясь ничего не задеть, Варвара проскочила к выходу, Тэд мягко захлопнул за ними дверь и успел щелкнуть замком.

Варвара бросилась вниз, он ее задержал.

– Не спеши. Медленно и спокойно, мы обычные жильцы, – тихо сказал он. И не отпустил, как галантный кавалер.

Во дворе было пусто. Тэд уверенно повел Варвару к арке, за которой начиналось спасение. Они выступили на улицу, на которой не было ни оцепления, ни машин с мигалками, и сделали огромный крюк, прежде чем дошли к его машине. Варвара поняла, что ее вели, как козленка на поводке. Страх ударил жаром в щеки. Она сорвала маску и стала жадно глотать еще прохладный майский воздух.

– Ну как, польза есть?

– Есть, – ответила она. Польза в самом деле была. Только Варвара не могла представить, как ею распорядиться.

– Поздравляю с первым взломом, братка, – сказал Тэд. – Надо отметить.

– Спасибо, в другой раз, – отказалась Варвара, ощущая, как организм оживает после пережитого потрясения. Нет, вором надо родиться. Или иметь железные нервы. – Не знала, что ты умеешь вскрывать замки.

Тэд небрежно отмахнулся:

– В детстве с друзьями проказил, руки помнят. Теперь в этом нет надобности… Кстати, замок до нас кто-то трогал.

– Наверное, полиция не закрыла.

– Нет, Варя, замок вскрывали и закрывали. Кривыми ручками. Язычок еле держался. Сильнее дернуть – дверь сама откроется. Ну, пойдем пообедаем. У меня на нервной почве аппетит разыгрался.

Варвара невольно подумала, что разные мужчины в чем-то обязательно похожи. Или ей такие достаются. Она согласилась и даже села в машину. Но как только Тэд вынул из заключения смартфон, вмешалась Ингрид. Отказать ей было куда сложней, чем Тэду. Он-то не обидится и поймет. А обед никуда не денется. Тем более это она должна угощать, что Варвара и пообещала. Слово она держать умеет.

В гримерной «Ленфильма» сидел господин, одетый по моде конца XIX века. Пиджак английского твида, яркая жилетка, сорочка – воротник с загнутыми концами – и шелковый галстук с бриллиантовой булавкой. Ну, как бы бриллиантовой. На жилетке цепочка из поддельного золота, на мизинце перстень с фальшивым рубином. Типичный состоятельный мужчина, живущий в свое удовольствие, то есть имеющий дом, капитал, жену и любовницу из певичек театра «Аквариум». Художник по костюмам постаралась. Варвара невольно залюбовалась утерянной красотой. Потом получила тычок от Ингрид.

– А вот и мы! – игриво сказала та, подталкивая Варвару. – Глеб, моя подруга, которая мечтает с тобой познакомиться.

Господин старинного облика неторопливо и даже вальяжно встал с пластикового стула, поклонился и протянул ладонь, чтобы, значит, поцеловать даме ручку. Актер был в образе и не хотел выходить из него. Варвара руку протянула и ощутила липкие губы. Целовать даме ручку так, чтобы не осталось следа, актер не умел. И вообще не понимал, что такое манеры приличного мужчины. Как держать себя, как кланяться, как носить одежду. Учителей давно не осталось, насмотрелся советских фильмов про загнивающую аристократию. Фальшивка, одним словом, а не история.

– Приятно познакомиться, мадемуазель, – манерничая и не зная этого, сказал он. – Позвольте представиться: Гурымов. С кем имею честь?

– Кого вы играете? – ответила Варвара грубо. По меркам XIX века, конечно. Для нас сойдет.

– Начальника сыскной полиции, статского советника Шереметьевского, знаете такого?

– Знаю, – сказала Варвара. – Под его начальством служил мой прапрадед, чиновник сыска.

– Как интересно! Что можете сказать о нем? Мне важно понимать образ, который играю. Снимаем без репетиций, гоним сцены что есть сил.

Про Шереметьевского Варвара не могла сказать ничего хорошего. Чтобы не обижать актера, и без того обделенного знанием, взяла грех на душу: сказала, что он был хорошим полицейским.

– Про что снимаете? – спросила она, получив от Ингрид строгий взгляд: дескать, не зарывайся, подруга, если подпустили к пирожному.

– Экранизация исторического детектива Антона Чижа «Бой бабочек». Читали такой?

– Нет, не читала, – ответила Варвара. Она предпочитала не забивать себе голову всякой ерундой. – Что там происходит?

Гурымов изобразил старинный жест, как он его представлял.

– Убийство в театре «Аквариум». Сценарий, как всегда, ужасный, но книга милая… Так с кем имею честь?

Был выбор: пустить в дело Софию Валевскую или… Варвара выбрала другой путь: назвала себя. Брови актера высоко поднялись.

– Та самая Ванзарова?

– Та самая, – согласилась она.

– Так это вы писали рецензии, от которых рыдала моя покойная жена?

– Я, – призналась Варвара.

Быть театральным критиком иногда труднее, чем вором. В общем, обоим приходится не сладко.

Тронув приклеенный ус, Гурымов присел на край гримировального столика.

– Вы смелый человек, Варвара, что вызывает уважение. Я тоже терпеть не могу Мукомолова и то, что он вытворяет с актерами. Никогда не буду с ним работать, даже если умолять станет.

– Это моя лучшая подруга, – поторопилась объяснить Ингрид, подпихивая Варваре стул. – Человек хороший, но честный до глупости.

– Заметно, – сказал Гурымов с усмешкой. – Что привело вас ко мне, Варвара?

– Хочу написать большую статью о вашей жене. Могу задать вам несколько вопросов? Или вам тяжело?