– Мне бы она точно не ответила. У нас с ней… очень сложные отношения.

Парень в ответ одаривает ее своей фирменной улыбкой, которая, к слову, в биологическом теле действительно ужасно похожа на улыбку знаменитого космонавта:

– Думаю, тут у всех такие. Алиса, насколько я знаю, не доверяет незнакомцам от слова совсем, так что ей куда проще отправить на миссию лучших врагов, чем так себе друзей.

В повисшей тишине, заполненной раздумьями, звучит тихий голос Лайка:

– Я спросил. Не мог не спросить.

Стрелка оживляется:

– Поделишься инфой?

– Да не вопрос, это же наше общее дело.

– Нас сдал Зет? – перебивает Гагарин.

Лайк в ответ грустно ухмыляется:

– Не очень то он потрудился замаскироваться, да? Он сдал и нас, и заказчика.

– Я даже знаю, кто это был, – к удивлению коллег, отзывается Стрелка, – одна из дочек корпорации.

– Откуда ты узнала? – спрашивает Лайк.

– Меня еще на берегу насторожило, что оплата только в их продуктах. Да, у них мощная система шифрования и все такое, но мы с Зетом много раз работали вместе. И когда попадались такие вот заказы с оплатой только продуктами корпорации, он обычно соглашался мне выплатить в уни по моей схеме. А в этот раз не согласился. И тогда я заподозрила, что у заказчика просто нет таких денег, зато есть доступы к прямым ресурсам Я.Корпорации. Начала копать, пошарила по своим каналам…

Тут она погружается в раздумья и как будто бы не собирается продолжать, пока не слышит вежливое покашливание Гагарина.

– В общем, я смогла найти слабое звено. Одна из дочерних компаний хочет отпочковаться от корпорации и уйти в свободное плавание, но для этого им надо представить свежак на рынок – никаких других вариантов быть не может. Если ты не выстреливаешь с чем-то принципиально новым – плодить конкурентов никто не даст. Ну, вот эта вся история с минимализмом и простотой выбора. Короче, они решили заполучить свежие разработки.

– Да, это многое объясняет, – задумчиво изрекает Лайк. – Даже интересно, в какой сорт порошка теперь Алиса сотрет предателя.

– В очень, очень мелкий сорт, – смеется Гагарин, и все подхватывают его смех, потому что прекрасно знают, что мстительность Алисы – это притча во языцех.

– Вы же в курсе, что она нас сейчас слушает, да? – уточняет Стрелка.

– Да на здоровье, – беззаботно отзывается Гагарин, – если ей по душе речи лизоблюдов, надо было их и отправлять. Я не собираюсь молчать только потому, что она может услышать. Нам тут сутки болтаться, я столько тактичной речи выдать не смогу.

«За это я вас и ценю, мои дорогие!» – звучит голос из динамиков, и ребята со значением переглядываются. Лайк думает о том, что, если бы ему предложили выбрать себе врага из кучи вариантов, он все равно остановился бы на Алисе. Мысль оказывается неожиданной, но ведь в их противостоянии действительно что-то есть. Пожалуй, в юношестве он даже не поверил бы, что такое бывает. Тогда, много лет назад, ему казалось, что противостояние – это что-то черное, однозначное, перечеркивающее любую возможность человеческого общения между враждующими. Но сейчас у него куда более взрослое отношение к вопросу, и, пожалуй, он понимает Алису в том, что хороший враг куда предпочтительнее плохого друга. Несмотря на все то зло, что она ему причинила, и, он уверен, еще причинит, Лайк все равно не может ею не восхищаться. Умная, ироничная, целеустремленная, как бестия, Алиса так много сделала для этого мира, что сложно поверить, что это был всего один человек. Тот самый случай, когда воля одного безумца может вести за собой массы и стать импульсом потрясающего прогресса.

– Слушай, Стрелка, – спрашивает тем временем Гагарин, – а ты из дела вообще не выходила?

– Не-а, я всегда любила хакинг, это мое.

– И что теперь планируешь делать? Алиса ведь и с тебя взяла обещание завязать?

– Взяла, – хмуро отвечает девушка, – слушай, давай не будем об этом, лады? Я подумаю об этом завтра.

– Изящно-классическая женщина, – усмехается Гагарин.

«Интересно, он читал, смотрел или видел адаптацию?» – с ленивым любопытством думает Лайк.

– Ну а что насчет вас? – переводит тему Стрелка.

– Я по старому плану. Собираюсь перебраться на Титан к своей, когда мы наведем там порядок.

На ответ Лайка девушка одаривает его озадаченным и, кажется, даже взволнованным взглядом.

– Ты же давно не хакал, да?

– Да, я уже десятилетие как завязал. Последние годы занимаюсь созданием персональных помощников.

– А чего в этот раз решил ввязаться?

Парень в ответ молчит, и Стрелка все понимает без слов:

– Извини, чувак, это был бестактный вопрос. Гагарин, а ты что?

– Я, пожалуй, еще несколько лет поживу в древнегреческой симуляции. Там здорово.

– Ты был там? – спрашивает удивленный Лайк.

– Да, последние пять лет там прожил. Невероятный опыт, скажу я вам.

– Это где, на Родосе, да? – неуверенно уточняет Стрелка.

– Да, там симуляция с полным погружением. Одежда, быт, даже языковой центр переключается. Очень качественно сделано, ни одной технической штучки на глаза не попадается. Знатно расслабляет после жизни в мегаполисах.

– Теперь понятно, чего ты такой подозрительно оптимистичный, – смеется Стрелка, – это все вино и женщины в тогах!

– Тоги носили только древние римляне, и только мужики, – поправляет ее Гагарин, – а греки ходили в хитонах.

– Ой, да без разницы, кто там теперь разберет.

Дальше беседа течет легко и свободно, и Лайк ловит себя на мысли, что уже и не помнит, когда ему последний раз доводилось столько разговаривать живьем с людьми. Дело даже не в пятилетнем виртуальном заключении, он и в повседневной жизни давно ни с кем не общался, разве что по сети. Да и то редко. Не было потребности. Да и желания – тоже.

А тут они беззаботно болтают обо всем на свете, перескакивают с темы на тему, Стрелка приносит еще еды и напитков, беседа опять уносится в другое русло. И так до тех пор, пока системы корабля не сообщают о скором входе в ЭР-мост.

– Вы как хотите, мужики, а я пойду спать. Во сне переход не так напрягает.

– Часто летала? – спрашивает ее Лайк.

– Случалось. Но на такое расстояние полечу впервые. Я и до Марса то еле дотянула в бодрствующем состоянии, тут вообще не выживу.

– Поддерживаю, – соглашается Гагарин, отправляя в рот последнюю порцию шнапса, – переход лучше переспать.

Лайку никогда раньше не доводилось летать, а, значит, и совершать такие долгие переходы по ЭР-мостам, так что ему ничего не остается, кроме как согласиться с коллегами, и по указателям отправиться в свою каюту.

Койку даже язык не поворачивается назвать