– Определённо, тебя это возбуждает, – заключаю я. – Кто больше, Снежинка? Викинг или доктор? – Голос низко вибрирует от неконтролируемого желания, пульсирующего в каждой окаменевшей мышце. И это блядь не только член, еще минута таких игр и меня всего разорвет.

– Оба, – бормочет Адалин, пока я, пошатываясь, словно пьяный, несу ее к ближайшему креслу, попавшемуся на пути.

– Хочешь с двумя? – дразню Снежинку, лизнув припухшую от поцелуев губку.

– Извращенец, – ее возмущенный возглас сменяется вздохом облегчения, когда она, наконец, чувствует под спиной мягкую обивку кресла.

– Любишь извращенцев? – не остаюсь в долгу. Меньше, чем за десять секунд я стаскиваю с Адалин узкие джинсы вместе с призрачными трусиками.

– Только одного, – глядя мне в глаза, произносит Снежинка. Я замираю, глядя на обнаженную девушку, раскинувшуюся в кресле. Сердце щелкает в груди, сигнальные огни давно сгорели, и я увяз в ней, как голодный шмель в кленовом сиропе. Она ведь не лжет, не шутит, не играет. Все по-настоящему с самого начала, с первого Рождества, или еще раньше.

– Уникальная Снежинка, – шепчу я, вместо признания, которая она наверняка ждет. Нежно глажу ее по щеке раскрытой ладонью, обвожу пальцем контур зацелованных губ, спускаюсь к красивой груди с задорно торчащими сосками. – Одна из триста пятидесяти миллионов угодившая в мою ладонь.

– Загадай, чтобы я не растаяла, Викинг, – наклонившись вперёд, Адалин тянется к моему ремню.

– Уже, – киваю я, не в силах членораздельно говорить, все мысли сконцентрированы вокруг движений ее пальцев, расстегивающих натянутую ширинку. У меня перехватывает дыхание, когда она сжимает мой раскаленный член через боксеры.

– А я загадаю, чтобы мы больше не потерялись, – вибрирующим шепотом произносит Адалин и рывком стягивает с меня джинсы.

– Привяжу тебя к кровати и буду трахать без остановки, – рвано выдохнув, говорю я. Кажется, в прошлый раз я обещал нечто подобное и частично сдержал слово, но этот приятный для обоих метод оказался недейственным. Я проснулся один в холодной постели.

– Начни сейчас, – в изумрудных глазах, прикованных к моему лицу, мелькает возбужденный блеск. Облизав губы, она проводит по напряженному органу, несильно сдавливая пальцы, поглаживает головку порхающими касаниями. С голодным стоном я толкаюсь в ее ладонь, чувствуя, как по спине и вискам катятся капли пота. Знакомая горячая спираль спускается по позвоночнику, охватывая поясницу и устремляясь в пах.

– Позже, – шумно втянув воздух, бормочу я, отстраняя умопомрачительный рот Адалин от налившейся кровью головки. Она изумленно и даже оскорблённо хлопает густыми ресницами, глаза мечут искры негодования. Да, я сам в ахуе, детка. – У тебя самые фантастические губы, но, если ты хотя бы лизнешь мой член, я кончу через секунду. А мне хочется начать с твоих криков подо мной.

Прежде, чем она придумает колкий и язвительный ответ, я опрокидываю Снежинку обратно в кресло. Опустившись коленями на самый край, просовываю ладони под розовую задницу и рывком подтягиваю к себе. Она разводит бедра, позволяя мне устроиться между ними.

– Даже не мечтай, Викинг, я буду молчать, как рыба, – дерзит обманщица, и действительно замолкает, почувствовав давление раскаленной головки на промежность. Глаза распахиваются шире, напоминая две колдовские топи, в которые я ныряю без страховки.

– Уверена? – дразнящим шепотом спрашиваю я, усиливая нажим и медленно погружаясь в горячие тиски плоти. Ахнув, Адалин нетерпеливо приподнимает свою аккуратную попку, встречая первый толчок.

– Даа, – протяжно стонет, когда я полностью заполняю пульсирующее лоно. Выгнувшись назад, она прикрывает ресницы от удовольствия, одинаково остро пронзившего нас обоих.

Я грязно матерюсь сквозь стиснутые зубы, чувствуя, какая она мокрая между ног, и тугая до одури, и так сладко и звонко стонущая, а ее вагинальные мышцы способны уничтожить любую выдержку. Не удивлюсь, если Адалин качает их специально, чтобы доводить меня до крышесносного оргазма в считанные минуты.

– Ну нет, детка, покричать тебе все-таки придется. – Удерживая свой немалый вес на одной руке, второй закидываю стройную ножку Снежинки на свое плечо, и снова врезаюсь на полную глубину. Минуя острожный темп, сразу перехожу к галопу, уже зная, что миниатюрная фигура и хрустальная стройность не повод для ванильного секса.

Адалин гнется как балерина, пока я с хлопками вбиваюсь в ее лоно, подмахивает каждому удару, двигаясь синхронно и в такт, не уступая, не отставая. Стоны, всхлипы, крики, несвязное мычание, она не сдерживается, умоляет, проклинает, но точно не молчит, принимает полностью, объезжает меня, даже находясь снизу, и стремительно и громко кончает, влажно сокращаясь вокруг моего члена.

Я рычу, хриплю, несу всякую пошлую хрень, ощущая, как меня следом за Снежинкой смывает к чертям сумасшедшим оргазмом. Я выскальзываю из жаркого плена за секунду до апокалипсиса, и быстро двигая рукой по члену, заливаю спермой подрагивающий втянутый животик.

Адалин первая выныривает из дурмана наслаждения.

– Лэндон? – в севшем голосе дрожит напряжение с отголосками испытанного удовольствия.

Да, черт, я знаю, что она дико зла. Это был первый раз, когда я забыл про презерватив, который так и остался лежать в заднем кармане спущенных джинсов.

– Не злись, Снежинка. Я врач, у меня не может быть никаких болячек, – хрипло бормочу я, падая в кресло и с силой затаскивая Адалин на свои колени. Разворачиваю, усаживая сверху. Ее забрызганный спермой живот прилипает к моему, тонкие руки автоматически обвивают шею, а карамельная макушка обессилено падает на мое плечо

– Дело не в болячках, – немного сонно бормочет Снежинка. Опустив ладони на любимую задницу, я прижимаюсь губами к виску примирительным поцелуем. – Ты не похож на того, кто тащит себе в постель всех без разбора, – продолжает она, пока я считаю языком удары ее пульса. – Я не предохраняюсь, Лэнд.

Смысл последней фразы доходит до меня с некоторым опозданием. И когда это происходит, я напряженно застываю, еще несколько секунд потратив на обдумывание услышанной информации.

– Вы планируете детей со своим парнем? – сглотнув неприятный комок, выдаю единственный вопрос, который засел в моей голове болезненной занозой. – Как, кстати, его зовут? Джон? Джефри? Дрю?

– Джастин, – ровным тоном отвечает на мою неприкрытую грубость. – И нет, Лэндон, я не планирую беременность.

– Тогда это безответственность, Адалин!

Подняв голову, Снежинка выпрямляет спину и выпускает коготки, царапая мои плечи.

– Мы с Джастином расстались, – произносит, не повышая голоса, но в глазах читается немой укор. – Не тебе говорить мне о безответственности.

– Черт подери, Скай, да вы каждый год расстаётесь, – раздраженно бросаю я.

– Не ори на меня! – ее, наконец, прорывает. – Ты не имеешь права, – оскорбленно бьет меня ладошками по груди. Приподнимается всем телом, планируя спрыгнуть и гротескно кинуть меня еще до полуночи. Прогресс, блядь, сдвинулись с мертвой точки.