Долгов заметно напрягся и не спешил уходить.

– Когда Черномор приедет, а он, я уверен в этом, скоро навестит вашу глухомань, то я единственный, кого он станет слушать. Так что я вам еще пригожусь. Не такой уж я и бесполезный.

– Сема, смотри, наш клиент еще и обиделся. Ладно, полезный, иди отсюда. Если вспомнишь что полезное, приходи! – усмехнулся Археолог.

– А я уже вспомнил. К Черномору за последние пару месяцев несколько раз приезжал мужик один, Сергей Рубин. Он раньше среди бригадиров Черномора числился, еще до войны. А потом в Углич перебрался. Так сейчас он вроде в команде артельских ходит.

Долгов посмотрел на Археолога, ожидая одобрения.

– Молодец. Ты и дальше память тренируй. Очень понадобится. Семен, уводи.

Когда дверь за Раухом закрылась, Столбов облегченно откинулся на спинку стула и прислонился затылком к холодной стене. До чего же оказалось приятно.

Он закрыл глаза, пытаясь подумать о сложившейся ситуации.

И тут его накрыло.

Столбов все это время осознанно гнал от себя любые мысли о Сереге Рыжове. Он запрещал себе думать, что потерял друга. Для него Доктор все еще оставался живым, даже несмотря на то, что Археолог уже отдал распоряжение относительно его похорон. Сознание Столбова словно разделилось на две независимые друг от друга части, одна продолжала жить в мире, где Рыжов все еще был жив, другая готовилась к его похоронам.

И только сейчас, оставшись наедине с самим собой, Столбов позволил этим частям слиться воедино, и сразу стало так тошно, что хотелось лезть на стенку или забиться в угол с бутылкой самогона и устроить полный вынос разума.

С Рыжовым они познакомились на первом курсе университета, когда еще не нюхавшие архивной пыли сопляки с горящими от новых знаний глазами искали в каждом собеседнике либо соратника, либо партнера по жарким историческим диспутам, иногда скатывающимся в политику. Сперва они много спорили и ругались, потом сошлись на почве любви к гангстерскому кино и Римской республике, а к последнему курсу хоть и немного поостыли, но все же дружили крепко. Вот и в археологическую экспедицию записались вдвоем. Кто мог тогда предположить, что это билет в один конец? По крайней мере, теперь уж точно для Рыжова.

Столбов залез в ящик стола, где некоторое время назад припрятал подарок от старика Андронова – бутылку отменного яблочного самогона, – завернул ее в полу куртки и отправился на поиски Валеры Улукова, который в эту роковую дочь был вместе с Доктором и видел его гибель. Столбову требовалось с кем-то обсудить произошедшее, узнать подробности да помянуть друга. Фермер для этого дела подходил лучше всего.

Ночной провал плохо сказался на настроении Шамана. Он сидел бледный, как сама смерть, за стаканом чифиря и крутил в пальцах шариковую ручку, измазанную в крови. Четверть часа назад он воткнул эту ручку в шею Федора Лихачева за провал операции по захвату Пролетарского района. Шаман мужик опытный, он знал, как бить, чтобы человек мучился, но при этом жить остался. Лихо, конечно, пол кровью залил, его стул пришлось на дрова пускать, да и орал он истерично, словно его зарезали насмерть, но при этом, когда Тайга и Крыса доволокли Лихо под руки до карцера, он был все еще жив, и Никодим не сомневался, что завтра Лихо будет уже на поле боя себе прощение зарабатывать да лютовать по страшному. В новой сложившейся ситуации это им только на руку. Теперь о тихой мирной жизни с вялым перегавкиванием между группировками можно забыть. Топор войны был отрыт артельщиками, и, чтобы его закопать назад в стылую землю, надо пролить очень много крови.

– Скажи, Никодим, как мы с тобой так смогли обосраться? – поднял голову Шаман и посмотрел на Романа Никодимова мутными глазами.

– Кто мог предположить, что Археолог окажется таким крутым орешком, – задумчиво произнес Никодим.

За эту ночь они потеряли двадцать четыре человека, двенадцать бойцов привезли в лазарет с ранениями различной тяжести, а трое пропали без вести. Вот как можно было пропасть без вести на улицах города? Не иначе как перепугались до мокрых штанов да рванули по домам под шумок в надежде, что Шаман о них никогда не вспомнит. И ведь при таких раскладах и правда не вспомнит. Что ему до мелких пешек, когда крупные фигуры покрываются плесенью и не ровен час начнут гибнуть. А вслед за ними и все царство развалится по кирпичику. А ведь они с Шаманом это царство вдвоем так тщательно выстраивали… И вот теперь все рушилось прямо на глазах. Людей потеряли много – не вопрос, однако человеческий фактор не проблема: бойцов легко новых набрать. В тренировочных залах, что располагались на месте бывшего пятого сборочного цеха, готовили по ускоренной программе молодняк. Скоро новые бойцы будут готовы выйти на улицы города, но в любом случае на это нужно время, да и проигранный в Пролетарском бой негативно скажется на авторитете не только самого Шамана, но и всех часовщиков. Значит, авторитет этот надо поднимать, но вот как?

Никодим считал, что сейчас надо закрыться на часовом заводе и отсидеться, пока на улицах города все не успокоится, а уж потом выстраивать новую политику. Но Шаман никогда на это не согласится. Для него любое проявление осторожности – слабость, которую надо давить в корне. Не исключено, что сейчас, за кружкой чифиря, Шаман уже планирует ответный удар, направленный как на Археолога, так и на людей Тараканова.

– Я вот что думаю, Никодимыч, надо нам силу свою показать. А то ведь эти волки нас в клочья разорвут. Пролетарский оказался сильной крепостью. Надо к ней ключик-то подобрать. И вот какая мысль. Откуда, ты говоришь, этот Археолог к нам на голову свалился?

Шаман отбросил от себя кровавую ручку, та покатилась по столу и упала на пол.

– Из Юсово. Деревенька отсюда километрах в пятнадцати. У них там стойбище, – ответил Никодим, еще не понимая, куда клонит Шаман.

– А давно Археолог-то в наших местах обретается?

– Еще до войны приехал. Он же настоящий археолог. Там какая-то экспедиция что-то копала.

– Отлично. Я думаю вот что… Археолог этот пришел в Углич с небольшой командой. Наверняка в Юсово остались еще люди. Да и не мог он за десять лет домом да имуществом не обзавестись. Значит, у него там, вероятно, и баба имеется и кое-что на черный день. В общем, задача такая. Лихо, когда оклемается, пусть берет своих ребят, из молодняка пополнение. Да Адвокат ему в помощь. И в Юсово скоряком. Там надо местечко прошерстить. Если кто еще из людей Археолога есть там, живыми не брать. А вот баб, да если еще и ребятишки имеются, в кузов да сюда везти. У нас тогда с Археологом появится предмет для разговора и торга. Нам, Никодимыч, Пролетарский этот район не сдался, а вот человек Черномора из каравана очень нужен. Понять надо, куда он ехал, к кому да что вез. Знать надо, почему Черномор вдруг намерения свои изменил. Не нравится мне все это.

– Ты уж, Шаман, прости меня, но мне тоже не нравится, что мы с бабами воевать будем. Одно дело, когда мужики друг друга месят. Тут наше кровное, но баб приплетать… нехорошо это. Да к тому же у нас мужики здоровые, азартные, а если в дороге назад кого из баб попортим, что делать то? – высказал свои сомнения Никодим.