в ответ на это закатил глаза к небу, и хотел было объяснить, что он имеет в виду, но его традиционно опередил Стайлз.

— Рад это слышать, — одобрительно кивнув, прокомментировал он, возмущение Ганимеда.

— О том, чтобы оставить Пандору под стражей, кстати, тоже! — давая понять, что он, отнюдь, не на стороне нового знакомого, мрачно парировал блондин.

— А это рад слышать я! — иронично заметил Ингвэ. — И ещё я был бы рад, если бы и меня тоже выслушали, прежде чем обвинять в садизме! Ну что, могу я рассчитывать на пару минут вашего беспристрастного внимания?

— Можешь, — дружным, слегка смущенным хором ответили ему.

— Благодарю, — с кривой усмешкой изрек Ингвэ. Вслед за чем, чуть ли не торжественно объявил: — Вы оба забыли о том, что в связи с невероятно высоким уровнем магического дара Пандоры, электрические сигналы, вырабатываемые её мозгом в десятки, а то и сотни раз мощнее электрических сигналов вырабатываемых, например, моим мозгом. И это при том, что я — далеко не последний маг в Юсальфхейме. Другими словами, мощность магического поля Пандоры такова, что она либо подчинит себе излучаемые обручем электромагнитные волны, либо спалит его электронную начинку к гармовой бабушке!

Ганимед был склонен согласиться с Ингвэ, но беспокойство всё же победило, и он уточнил:

— Ты уверен в этом на все сто процентов?

— Даже на тысячу! — убежденно заверил эльф. — На ментальное здоровье Пандоры и её магический дар антимагический обруч окажет примерно такое же воздействие, как и обычный ободок для волос или диадема.

Ганимед, однако, выдыхать с облегчением не спешил.

— И что мешает членам Конгресса, требующим немедленно взять Пандору под стражу, задуматься об этом же?

Ингвэ широко усмехнулся.

— Столь раздражающая тебя непоколебимая вера нас, эльфов, в превосходство наших технологий! Да, я сужу по себе! — всплеснув руками, признал он. — И именно поэтому я уверен, что никому из моих коллег конгрессменов даже в голову не придёт заподозрить в действиях Стайлза подвох.

— И откуда такая уверенность? — уточнил Ганимед, которому доводы эльфа не показались внушающими доверие.

— Оттуда, что я всегда отличился, по словам моих коллег-конгрессменов, совершенно неприемлемой широтой взглядов. Однако, даже моей широты взглядов не хватило на то, чтобы хоть на секунду предположить, что ты не преувеличиваешь, заявляя о том, что способности твоей подопечной весьма и весьма неординарны.

— Ты сомневался, потому что от тебя требовалось поверить мне на слово, а твои коллеги видели фантомов, которых она создала, — резонно заметил Ганимед.

— Они их не видели и, тем более, не имели возможности пощупать, они всего лишь слышали о них, — многозначительно поправил Ингвэ. — А слухи, они, как известно, такие ненадёжные! К тому же, и, это опять же всем известно, у страха глаза велики, да и стадный инстинкт тоже никто не отменял. Именно так, уверяю тебя, мои коллеги и предпочтут объяснить всем и самим себе события сегодняшнего дня. Хотя, пожалуй, правильнее сказать, не предпочтут, а у них просто даже мысли другой не возникнет.

— А как же деревья, которые повалил фантом Цербера? — выдвинул очередной контраргумент Ганимед. — Как они себе объяснят подобное поведение всего лишь иллюзии? Не тем же, что у бедных деревьев от страха стволы подкосились?!

— Представь себе, нет, — усмехнулся Ингвэ. — Они решат, что деревья пострадали из-за горе-магов, которые не поняв, что имеют дело с иллюзией попытались остановить монстра силовой волной. К слову, с небольшой поправкой, именно так оно и было!

— Может, «ПОЧТИ так оно и было», если уж с небольшой поправкой? — чисто из вредности, уточнил Ганимед, сделав многозначительное ударение на слове «почти».

— Пусть будет «почти так оно и было», — миролюбиво согласился эльф. — Ну так что, о мой строгий судья, ты одобряешь мой план или нет? — добавил он уже с явной иронией.

Ганимед тяжело вздохнул. И задал очередной вопрос. Однако на сей раз не Ингвэ, а начальнику управления магического контроля.

— Каким образом вы осуществляете контроль за теми, на ком надет обруч? Откуда вы знаете, носят ли они его постоянно или нет?

— В обруч вмонтированы датчики, способные улавливать и передавать электрические сигналы клеток головного мозга подсудимого, — объяснил Стайлз.

— То есть, осужденные на ношение обруча способны снять его в любой момент? — уточнил Ганимед.

Стайлз криво усмехнулся.

— В любой момент, как только им захочется погрузиться в кому, — с мрачной иронией ответил он. Вслед за чем объяснил: — При попытке несанкционированного снятия обруч сразу же испускает достаточный для того, чтобы отключить сознание эльфа электрический заряд.

Ганимед присвистнул.

— Надо же, какие вы гуманные ребята! — саркастически заметил он.

— Это ты зря, — обиделся Ингвэ. — К ношению обруча приговаривают только с согласия осужденных. И поверь мне на слово, все маги, которые выбирали обруч вместо заключения в антимагической камере, прекрасно знали, на что идут. К тому же, как я уже сказал, Пандоре ношение обруча не угрожает ровным счётом ничем.

— Мне бы твою уверенность, — проворчал Ганимед.

— Считаешь, что Ора будет в большей безопасности в антимагической камере среди враждебно настроенных к ней чужаков? — иронично изогнув бровь, язвительно поинтересовался Ингвэ.

— Нет, не считаю, — покачал головой Ганимед. — Хорошо, — кивнул он. — Надеюсь, ты прав и обруч и, в самом деле, не причинит Оре вреда.

Глава 22

Несмотря на то, что Ингвэ искренне верил в то, что обруч не причинит Пандоре вреда, когда он поднёс его к голове девушки, руки у него заметно начали дрожать.

— Со мной всё будет хорошо, — убежденно прошептала Пандора, заметив, что Ганимед грубо схватил эльфа за локоть, не позволяя тому надеть ей на голову обруч. — Со мной ведь, правда, всё будет хорошо, так, Ингвэ?

Эльф кивнул, но не так уверенно, как ей или Ганимеду этого хотелось бы, но оба понимали, что другого выбора у них всё равно нет.

— Ора, если почувствуешь себя плохо, не терпи, сразу скажи нам, — не попросил, потребовал Ганимед.

Пандора кивнула. Сначала опекуну в знак согласия, затем перевела взгляд на Ингвэ и снова кивнула. На сей раз, в знак ободрения.

Длинные пальцы эльфа прошлись по изогнутым серебряным проводкам, сгибая и подкручивая их.

— Ингвэ, не тяни, — взмолилась Пандора.

Эльф кивнул и, наконец, водрузил обруч ей на голову.

Сначала виски, а затем и всё тело Пандоры словно бы пронзил электрический разряд. Хотя, почему «словно бы»? Вероятней всего, так оно и было.

Боль, дрожь, головокружение и прочие неприятные ощущения, однако, уже через несколько секунд отступили. Осталось лишь жужжание, исходившее откуда-то из подсознания, но и оно тоже с каждой минутой становилось всё тише и тише.