содрогнулась. Один раз. Затем второй и третий. Могучие многовековые стволы деревьев вздрогнули, роскошные, густые кроны всколыхнулись и зашумели.

— А вот и подсказка! — обхватив обеими руками ствол ближайшего к нему дерева, с иронией прокомментировал он.

— Так Цербер здесь с тобой? И это он тебя загнал на дерево? — догадалась Пандора и, не сдержавшись, хихикнула.

— Не вижу ничего смешного! — не разделил её веселья блондин. — И они тоже! — обвел он взглядом соседние деревья.

Подняв глаза, Пандора, только сейчас заметила, что в густой листве крон то там, то тут мелькают человеческие, точнее, эльфийские силуэты.

— Очень надеюсь, что убежали всё-таки все, иначе меня точно посадят, — с тяжелым вздохом пробормотала она.

«Однако пока не посадили… хотя бы попытаюсь исправить то, что натворила. И кто знает, возможно, если мне это удастся и мои фантомы никого не убили, смогу отделаться лишь штрафом, — с надеждой подумала она и принялась прокручивать в голове всё то, что ей за последние два дня успел рассказать Брам.

Внезапно содрогающие землю толчки прекратились, и состоящий из шелеста листьев и ветра шум парка разорвал громоподобный рык, постепенно перешедший в скулёж и жалобы.

— Они все слишком высоко! — жаловалась хотя и тоненьким, но от этого отнюдь не тихм, голоском голова-сын. — Так не честно! Совсем играть не с кем!

— Тебе бы всё играть! — возмущенно прорычала голова-мама. — Ты бы лучше подумал о том, что мы жрать будем!

— Вот именно, что мы будем жрать?! — то ли поддержал голову-маму голова-папа, то ли поинтересовался её мнением.

Вслед за чем лес сотряс очередной мощный толчок. За ним ещё один. И ещё один. И ещё один. И ещё один.

— Бесполезно! Слишком высоко! — с тяжелым вздохом признала поражение голова-папа и жалобно заскулила. Вслед за ней заскулили и голова-мама и голова-сын.

И столь душераздирающим был этот скулёж, что у Пандоры сердце сжалось. Правда, не настолько, чтобы выйти из под сени листьев и пожалеть своё несчастное считающее себя голодным творение. Зато настолько, чтобы, наконец, понять, в чём именно до сих пор была её ошибка.

«Иллюзии и фантомы — плоды моего воображения! Только моего! Иначе говоря, они существуют, только пока я в них верю! — внезапно осенило её.

Не то, чтобы до этого момента она об этом не знала или не понимала этого. Разумеется, и знала, и понимала. Просто знать и понимать — это одно, а верить во что-то — это совсем другое. И в этом и была её ошибка, в глубине души она верила в то, что созданные ею фантомы — настоящие, реально существующие существа. Особенно Цербер!

Между тем, идеей осенило не только Пандору, но и голову-маму.

— Так может мы того, перегрызём дерево? — предложила она.

— Совсем рехнулась, оно же непитательное! Его грызи, ни грызи, всё равно с голодухи помрёшь! — тоном эксперта объяснила несостоятельность предложенной инициативы голова-папа.

— И к тому же оно не вкусное! — поддержала голову-папу, голова-сын, выплюнув из пасти откушенный на пробу кусок древесины.

— Идиоты! — вынесла вердикт голова-мама. — Я не предлагала вам питаться древесиной, я предложила вам перегрызть ствол дерева, чтобы добраться до вкусняшек, которые на нём сидят!

— Сама идиотка! — огрызнулась голова-папа. — Ты только посмотри на этот ствол! Пока мы его сгрызём, вкусняшки сбегут на соседнее дерево! И что тогда?! Следующий ствол грызть?!

Довод был резонным, и потому голове-маме ничего не оставалось, как согласиться и снова… жалобно заскулить. Вслед за ней заскулила и голова-папа, которой, впервые, сколько она себя помнила, совсем не понравилось быть правой.

— А что если нам просто их струсить?! — вдруг предложила голова-сын. — Как яблоки! — объяснил она недоумевающе посмотревшим на неё сотоваркам.

— Струсить, как яблоки? — покосившись на длинный змеиный хвост, задумчиво переспросила голова-мама. — Хммм… можно попробовать.

И они принялись пробовать…

Само собой, разумеется, «яблоки» дураками не были, мгновенно сообразили, чем им это грозит и проворненько полезли повыше. Вот только чем выше они забирались, тем тоньше и ненадёжней были ветки. И потому вскоре до Пандоры доносились уже не только глухие удары змеиного хвоста, треск веток и шелест листьев, но и визги эльфов.

К счастью, к этому моменту она уже пробилась, наконец, через этап медитации, который всегда давался ей с трудом — сумела, несмотря на творящийся вокруг бедлам, полностью расслабиться. Теперь ей оставалось очистить сознание от мыслеформы, которая заставляла её верить в то, что созданные ею фантомы существуют реально. Возможно, веди себя фантом, по-прежнему, как забавный щенок, ей это не удалось бы так легко. Но вот к трёхголовому монстру, пытавшемуся струсить эльфов с деревьев, она не испытывала ровным счётом никакой привязанности, поэтому ей не составило труда визуализировать, как она развеивает этого монстра подобно самой обычной иллюзии. Что же касается сирен, то с ними расстаться ей было ещё проще: с иллюзорными — она не успела даже познакомиться, к реальным ж — никогда не испытывала душевной привязанности.

Открыв глаза, Пандора была настолько уверена, что фантомов больше нет, что ей даже в голову не пришло убедиться в этом, прежде чем достать из кармана голограммовизор, и сообщить Ингвэ хорошие новости.

[1] Гомер «Одиссея», перевод В. Вересаева. Песнь двенадцатая, 39–54.

Глава 21

Как Пандора и ожидала, Ингвэ ответил мгновенно. А вот дальше, на её взгляд, эльф повёл себя очень странно.

Узнав, что она развеяла всех созданных ею фантомов, он, судя по очень и очень тяжкому вздоху и пасмурному выражению лица, испытал не облегчение, а ещё более сильную озабоченность.

— Ты что-то знаешь, чего не знаю я? — напряженно поинтересовалась юная богиня, опасаясь того, что ощущения её обманули, и фантомы всё же не развеялись.

Подтверждая её опасения, Ингвэ снова тяжело вздохнул.

— Ты о сиренах? Я не всех из них развеяла? — поспешила уточнить Пандора и тут же заверила: — Просто дай мне пару минут, и я их развею! Тоже мне проблема! Если уж с фантомом Цербера получилось, то с сиренами…

Голографическая проекция Ингвэ отрицательно покачала головой.

— Нет, Ора, я не о сиренах, к сожалению… — перебил её на полуфразе эльф. — Хотя, нет, не к сожалению. Это хорошо, что ты сумела развеять всех созданных тобою фантомов. Уверен, что Магический Суд учтёт это важное смягчающее обстоятельство при вынесении приговора…

— Приговора? — вмешался в разговор Пандоры с Ингвэ Ганимед. — Какого ещё приговора? В чём конкретно её обвиняют?

— В преступном нарушении магической безопасности, которое стало причиной массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, как физическим, так и над волей, погромами, уничтожением имущества, а также в сопротивлении при задержании…

— Сопротивлению при