Ганимед, тем временем, мысленно позвал Пандору и, как только она оказалась внутри защищенного пологом пространства, активировал голограмму отчёта и приступил к чтению, в процессе которого с каждой минутой становился более и более хмурым, и задумчивым. Наконец, Ингвэ, читавший отчёт вместе с ним, не выдержал.

— Я выдаю желаемое за действительное, или ты понял, что случилось с этой четверкой? — кивнул он на развернутые в воздухе медицинские карты.

— Понял, это громко сказано, — усмехнулся блондин. — Скорее, у меня есть гипотеза, объясняющая, почему судя по снимкам МРТ те двое, что ещё живы, мало того, что бодрствуют, так ещё и все функции мозга у них — в полной норме, а фактически, учитывая то, что они не реагируют не на какие раздражители, находятся в бессознательном состоянии. Подобную активность мозга, — указал он на подсвеченные области в таламусе, базальном отделе переднего мозга и заднем гипоталамусе, — я видел у застрявших в виртуальной реальности. Все жертвы, правда, в том случае были подключены к виртуальной реальности через специальную гарнитуру, а в этот раз…

— Никаких гарнитур нет, — закончил за него собеседник.

— Зато есть богиня Смерти, — многозначительно возразил Ганимед.

— Богиня Смерти? — удивленно переспросил Ингвэ и неосознанно посмотрел на Пандору.

— Ты думаешь это он обо мне?! — издала нервный смешок юная богиня. — Им, конечно, обо мне не самого лучшего мнения, но сейчас он не обо мне, а о Хель, — предположила она. Но на всякий случай всё же уточнила: — Им, ты же о Хель?

— О Хель я. О Хель я, — с покровительственной улыбкой, успокоил подопечную Ганимед. — А если ещё точнее, о её способности призывать к себе астральное тело любого смертного. И о её любви к интригам, играм и заключению сделок. Ну и, в конце концов, о том, что, я почти уверен в том, что те двое, которые умерли — или проиграли или не сумели выполнить условие сделки. А те двое, что ещё живы, если они конечно же, ещё живы — всё ещё играют или пытаются выполнить условие сделки.

— То есть, ты думаешь, что Хель призвала этих четверых и заключила с ними сделку? Но откуда она знала, что они согласятся? — с некоторым скепсисом в голосе вопросил Ингвэ. Вслед за чем, уточнил: — Ты ведь в курсе, что Хель не может вовлечь в свои игры смертных без их на то согласия?

Ганимед, на лице которого вдруг расцвела широкая, самодовольная улыбка, кивнул.

— В курсе! И если это всё-таки Хель, то вот тут мы её и поймаем!

— И откуда такая уверенность? — недоуменно поинтересовался эльф.

— А оттуда, что ты прав, Хель не могла знать, кто из чарованных пением фантомных сирен согласится заключить с ней сделку! А значит… — начал он и многозначительно замолчал, давая возможность Ингвэ и Пандоре самим додумать, что это значит.

И Ингвэ с Пандорой его не разочаровали.

— Хель предложила сделку всем зачарованным! — практически в унисон воскликнули они.

— И погрузив их в глубокий гипноз, мы сможем это доказать или опровергнуть, — продолжил свою мысль Ингвэ.

— Нам, кстати, ещё очень повезло, что на сделку согласились только четверо, — добавил Ганимед.

— Нам повезло бы, если бы на сделку никто не согласился, — ворчливо возразил Ингвэ.

Ганимед несогласно покачал головой.

— Не мне тебе рассказывать, что может посулить смертному Хель и как хорошо она умеет убеждать. Посему, четверо рискнувших из сотни зачарованных — это за счастье!

— А с тенью, которую мы засекли, что? — вспомнил вдруг Ингвэ. — Учитывая, что Владычице царства смерти посредники между ней и душами не нужны, значит ли это, что тень, не причём?

— Может и не причём, но я всё равно хотел бы поймать эту тень. Тем более, что посредники Хель может и не нужны, а вот наводчики, очень даже… — задумчиво добавил Ганимед. — Вряд ли Владычице царства смерти больше нечем заняться, кроме как сидеть у ледяного шара или что там у неё?..

— Зеркало Всевидения, насколько я знаю, — подсказал Ингвэ.

— Угу, — кивнул Ганимед. — Вот возле него сидеть и ждать пока Пандора набочинит. Не то, чтобы Пандора нас так уж редко «баловала» боками, — усмехнулся он. — Но всё же не каждую минуту и не каждый час. Опять же вряд ли Хель позволила бы кому-то, кроме себя всёвидеть. Ибо чревато это! То есть, у неё есть соглядатаи.

— Согласен, — кивнул эльф. — И… так и быть, признаю: я восхищён! Соображалка у тебя, Им, что надо!

— Перестань, — типа смущенно махнул рукой Ганимед и «скромно» заметил: — Это моя работа. Пару тысяч лет на моей должности, и ты тоже станешь гением сыска. К слову, о сыске, дёрни-ка снова моего коллегу! Может он уже освободился?

— Может и освободился, — ответил ему насмешливый голос Стайлза. — Что, без меня как без рук?

— Что-то в этом роде, — усмехнулся Ингвэ и озабоченно поинтересовался: — Как там всё прошло?

Стайлз устало вздохнул.

— Хорошая новость в том, что у нас по-прежнему есть двадцать четыре часа на расследование, — с кривой усмешкой сообщил он.

— А плохая? — оценив настроение друга, уточнил Ингвэ.

— Даже если мы докажем невиновность Пандоры, ей всё равно придётся покинуть территорию Юсальфхейма в течение всё тех же двадцати четырёх часов. Простите, Ора, — виновато проговорил он, переведя взгляд на девушку. — К сожалению, пригласив Русала Зеркального на заседание в Конгресс, мы сделали не лучше, а хуже. Узнав для чего, именно, вы прибыли в нашу реальность, конгрессмены единогласно решили, что судьба вашей реальности не имеет никакого отношения к Юсальфхейму, поэтому по отношению к вашей миссии, Юсальфхейм должен оставаться настолько нейтральным, насколько это вообще возможно в данный момент.

— Другими словами, они опасаются проблем с Хель, — резюмировал Ингвэ.

— И, учитывая то, что мы знаем, они правы, — прошептала Пандора. — Так что не берите в голову, Стайлз. Никто и ни в чём передо мной не виноват. Если кто и должен просить прощения, то только я, потому что…

— Ора, я же уже объяснил тебе, что вины твоих фантомов в том, что те четверо эльфов так и не очнулись нет, — раздраженно оборвал её Ганимед.

— Ещё как есть! — запальчиво возразила богиня. — Если бы я сразу отправилась в Хельхейм или осталась в древнем Эймсбери, то никто бы из этих эльфов не умер! Разве, не так? Ну же, скажи, что это не так?! Скажи, что Хель убила этих несчастных не из-за меня?! — потребовала она.

Закатив к звёздному небу глаза, Ганимед недовольно цокнул языком.

— Говорю, — кивнув, торжественно и даже слегка надменно изрёк он. — Нет, это не так! В