Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А дальше охрана, солдаты и даже крестьяне с ближайших деревень подтянулись. Только элвы. Разговор с духами — дело мужское. Но никто слова против не сказал, когда Кайран Мудрым сообщила, что желает у Океана помощи просить. Будто так и надо. Надо ли?
— Иди, дочь моя. И пусть вода станет к тебе благосклонна, — напутствовал белобородый.
Пошла. По традиции, крестом сложив на груди руки. Но сейчас этот жест не только из-за обычаев казался уместным. Хотелось себя покрепче обнять — холодно. В этот момент полагалось очистить свой разум от пустого, суетного. Подготовить его для воссоединения с духами. Но элва думала только о том, как она замёрзла и что всё это слишком похоже на…
От тошнотного символизма желание сплюнуть стало почти непреодолимым. Без слащаво-прямых аналогий Кайран точно бы обошлась. Но она всю жизнь не верила, будто что-то толковое получится. Сомневалась, что осилит, сможет, сдюжит. Но всё равно шла.
Почему-то обычно получалось.
Волны лизнули щиколотки, как будто по коже прошлись языки огня, а ступни так в раскалённых углях и остались. Сжатые зубы уже не помогали. Пришлось губу прикусить. Ещё раз шагнуть и снова. То, что кожа горела совсем недолго — мгновение — казалось благословением. А потом всё немело, будто тело исчезало, растворялось в воде.
Но вот последний шаг был непреодолим. Почти. Когда Лан зашла в море по пояс, осталось только лечь, дать неспешным волнам накрыть с головой. Но тогда замрёт сердце, слипнуться в пустой бурдюк лёгкие. Маленькая смерть. А это страшно.
Аэра сглотнула сухим горлом и всем телом плашмя опрокинулась в воду. Перед глазами поплыла чуть мутноватая зелень. Собственная прядь поднялась у виска, колышась в мелких пузырьках, словно тонкая водоросль. Элва закрыла глаза, позволяя себе не быть…
Гора ледяной воды обрушилась сверху, желая разбить деревянную скорлупку, смыть с неё раздражающих мурашей, затянуть в чёрную глубину, стереть. Так, чтобы ничто, ни одна щепка не поганила океан. Мусору место на дне. Там его небо не видит.
Но проклятый корабль словно издевался. Нырял между вздымающимися гребнями, будто играясь. Чёрные, растопыренные, как морские звёзды фигурки цепко держались за нитки канатов, не собираясь умирать.
Волна со всей дури вбилась лбом в палубу, бешено рассыпавшись брызгами.
Старый, похожий на кряжистый пень элв, заслонил лицо рукой, отгораживаясь от кипени. Как будто действительно мог прикрыться. Длинные редкие пряди и так липли к черепу, борода свалялась в сосульку. Но и защищался он недолго. Стоило воде уползти через поручни палубы обратно в море, развернулся, проворно наматывая канат на вельпс[21], упёрся ногой, затягивая узел.
— Дай я! — заорал парень, вынырнувший из темноты, перекрикивая рёв шторма. — Иди вниз! Без королевской помощи управимся!
— Я не настолько дряхл, как тебе хотелось бы! — рявкнул в ответ старик, пытаясь отпихнуть рыжеволосого в сторону. — И уж лучше всяких молокососов в этом деле разбираюсь! Любая баба узлы вяжет ловчее…
— Да твою мать! — взревел бугай. — Сколько можно в глаза тыкать! Да и не о том сейчас речь! Уйди с палубы, говорю!
???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????
— Не смей мне указывать! Я в няньках не нуждаюсь!
— Тогда пройди мимо! — злобно оскалился рыжий.
Старик набычился, по-бараньи нагнул голову, двинул вперёд. Молодой только ноги поупористей расставил, не собираясь его пропускать.
— Не дури! Я же тебя мигом в рог согну, — предупредил рыжий.
— Не настолько дряхл! — упрямо рыкнул элв.
Парень ухмыльнулся недобро, да и пихнул кряжистого кулаком в плечо. Старик, коротко хохотнув, покачнулся. И тут корабль начал крениться, заваливаться на левый борт, подставляя вздымающемуся утёсу воды круглый бок. Седой неловко взмахнул руками, шагнул назад — раз, другой, ища опору. Волна упала сверху, как камнепад, сбила с ног, протащила по мокрым доскам.
— Отец… — хрипнул рыжий, прибитый валом к барабану шпиля.
Согнулся, словно против урагана шёл — жилы на шее вздулись канатами. Налёг на кипень водоворота и всё-таки смог мотнуть большое тело вперёд, протянул руку.
Ладони элвов разминулись на волосок друг от друга, пальцы скользнули вдоль, только задев — и разошлись. Волна, будто радуясь добычи, убралась с палубы, утаскивая старика. Рыжий рванулся, поскользнулся, разбив костяшки о доски. Пролетел вперёд — корабль взбрыкнул, как норовистый конь. Парень вцепился в поручни. Но за бортом была только чернота…
— Отец!
Лан вынырнула, отхаркивая воду, надсадно кашляя. Океан действительно наполнил элву. Соль жгла лёгкие, ела желудок, обдирала наждаком горло. Кайран выпрямилась, но на ногах, которых не чувствовала, не удержалась. Упала на колени, подняв веер брызг. Сил снова встать не хватало. Кости казались хрустальными и одновременно гибкими, как ивовые прутья. Оставалось только на четвереньках ползти к берегу, отплёвываясь — волны, вроде бы совсем невысокие, заливали с головой.
Или, может, просто берег в другой стороне?
Вода вдруг исчезла, будто и не было. И вроде бы элва в воздухе оказалась. Но её тут же прижало к твёрдому, пахнущему мятой и ещё чем-то тонким, нежным. Жаль только, это твёрдое оказалось совсем не тёплым. Хотя, осталось ли в этом мире тепло?
— Уйди с дороги, наёмник! — рявкнули сверху.
Аэра разлепила склеившиеся ресницы, но увидела только низкое, набрякшее снежными тучами небо.
* * *
Даймонд так раскочегарил пламя, что камин начал походить на дракона. Огонь с угрожающим воем то вздымался до самой вытяжки, то припадал к дровам, словно пытаясь спрятаться за ними, фукал в комнату клубами дыма. За плотными ставнями разошёлся буран: подвывал, тёрся снаружи снежным боком о стены, потряхивал рамами, пробуя на прочность. Кстати, в каминной трубе тоже постанывало, ухало. Можно подумать, замок армия призраков окружила.
Потому сидеть в кресле, закутавшись в одеяло из мягких лисьих шкурок было особенно приятно и уютно. Ну, было бы, не расхаживай по комнате Грех. Мало того что он уже битый час маячил туда-сюда, так ещё и с хмурой, грозной даже физиономией. Шёл бы уж мрачнеть… куда-нибудь.
Но послать лень. Не хотелось шевелиться, говорить, глаза открывать. Наконец-то тепло, комфортно. Что ещё, спрашивается, для счастья надо? Ну их всех…
— В общем, это твоё последнее зимнее купание! Моё слово.
Резкий голос Натери выдернул из полудрёмы, заставил хлопать глазами. Не столько от удивления — смысл сказанного не сразу дошёл — сколько от неожиданности.
— Не поняла, — честно призналась Лан, тряхнула головой, пытаясь проснуться.
Даже села ровнее, поправив меха. Откашлялась в кулак — голос таки
