class="p1">По тем же каналам глава Южной Кореи немедленно получил ответное приглашение в Пхеньян. На такую поездку он все же не решился. Хотя директор Агентства планирования национальной безопасности советовал не отказываться, но президент к совету не прислушался. Он не верил своим спецслужбам, потому что они ненавидели его как недавнего диссидента и оппозиционера. И оказался прав.

В Южной Корее арестовали издателя журнала, который получил от агентства деньги за публикацию материалов против президента. Он должен был называть нового лидера человеком с коммунистическими убеждениями.

Да еще один американский бизнесмен корейского происхождения по имени Юн Хон Ён дал три пресс-конференции подряд – в Сеуле, Токио и Пекине. Он заявил, что средства на предвыборную кампанию новому президенту дала КНДР. А затем признал, что сам получил деньги на пресс-конференции от сотрудника южнокорейской разведки.

Тогда директору Агентства планирования национальной безопасности Квон Ён Хэ стали задавать вопросы относительно его участия в заговоре против президента с целью выставить его ставленником Северной Кореи.

Директор попытался совершить самоубийство – рассек себе живот лезвием бритвы. Однако ему не позволили умереть и прямо из больницы отправили в тюрьму. На допросе арестованный начальник разведки признал, что помог организовать три пресс-конференции и распорядился выдать говорливому бизнесмену четверть миллиона долларов.

Но это было лишь начало. Выяснилось, что сотрудники разведки сфабриковали адресованное президенту провокационное письмо из КНДР с пожеланием победы. Затем в руках прокуратуры оказались материалы, из которых следовало, что работники Агентства нац-безопасности просили северокорейских чиновников передать им фотографии или документы, которые можно было бы использовать против президента.

Почему северные корейцы согласились помочь? Ведь бывший диссидент мог хорошо к ним отнестись… Именно по этой причине! Пхеньяну не нужен на Юге друг, нужен только враг.

Из КНДР, как ни в чем ни бывало, пришло предложение возобновить работу тайного канала связи. На сей раз президент Южной Кореи отказался.

– Отношения могут быть неформальными какое-то время, – сказал он, – но в принципе нужна открытая дипломатия. Секретный канал, действовавший при моих предшественниках, оказался не очень продуктивным.

Он был абсолютно уверен, что Северная Корея откликнется на его предложение диалога.

Он ошибался.

Осень была полна трагических событий для Республики Корея. Всего через месяц с небольшим после взрыва пассажирского «боинга» по всей стране вновь были приспущены флаги. Ночные клубы, бары и кинотеатры закрылись на три дня. Государственные служащие явились на работу в черных галстуках. Более миллиона человек сочли своим долгом посетить траурную службу в Сеуле. На алтарь, украшенный тысячами желтых и белых хризантем, установили семнадцать урн. Перед каждой – фотография погибшего. Четверо были министрами южнокорейского правительства. Они погибли в Янгоне, столице Мьянмы, куда прибыла южнокорейская официальная делегация, совершавшая большую поездку по региону.

Гостей пригласили на центральную площадь для участия в торжественной церемонии. Опаздывал только глава делегации – новый президент республики, потому что министр иностранных дел Мьянмы заехал за ним слишком поздно. Это его и спасло.

Рядом с мавзолеем национального бирманского героя Аун Сана под трибуну, где собрались гости, ночью заложили мины с дистанционным управлением. Подрывник получил задание привести их в действие, как только появится президент. Но его все не было.

Наконец подрывник увидел, как подъезжает машина с южнокорейским флажком и из нее выходит человек, издалека похожий на президента, и привел в действие детонатор. Раздался взрыв. Но минер ошибся. Он принял за президента посла Республики Корея в Мьянме. Мины убили семнадцать человек, сорок восемь были ранены.

И тут как раз прибыл кортеж президента. Но его личная охрана спешно развернула машины назад. В секретную службу – охрану президента – набирают по открытому конкурсу. Требования: владение боевыми искусствами, диплом высшего учебного заведения, рост не меньше 173 сантиметров, идеальное зрение. Очкарики жаловались на дискриминацию, но им объясняли, что очки помешают службе. Например, сотрудник войдет с холода в помещение, и очки мигом запотеют.

Президент Южной Кореи, оставшийся невредимым, прервал поездку в Мьянму и вернулся в Сеул, где назвал руководителей Северной Кореи «самыми бесчеловечными людьми на земле».

Одного из диверсантов – корейца – полиция Мьянмы выследила почти сразу. Подчиняясь приказу, он хотел покончить с собой, взорвав гранату, но остался жив. На следующий день в деревне неподалеку от Рангуна обнаружили еще двоих корейских террористов. Они пытались отбиться гранатами. Один погиб, и при нем нашли радиопередатчик северокорейского производства. Другого обнаружили только на следующее утро. Он успел застрелить троих полицейских, но был схвачен.

Подрывник дал показания. Поведал, что группу террористов доставило в Мьянму северокорейское торговое судно, которое использовалось разведкой для поддержки диверсионных акций. Весь торговый флот КНДР разбит на «эскадры смертников» на случай войны и превращен тем самым в четвертый вид вооруженных сил.

Прибывшие на помощь полиции Мьянмы южнокорейские специалисты уже видели такие взрывные устройства. В июле и августе две группы террористов из Северной Кореи пытались проникнуть на Юг, но были убиты в перестрелке. У них были такие же мины.

Охота на президента продолжалась. Через месяц южнокорейская служба безопасности перехватила восемь северокорейских агентов, которые уже добрались до Сеула и упорно прорывались к Голубому дому, президентской резиденции.

СЕУЛ, ЮЖНАЯ КОРЕЯ

Южнокорейская столица производит впечатление горной цитадели, убежища, в котором можно спрятаться от более сильных и опасных соседей. Но там приходится много работать и много пить, чтобы согреться суровой зимой.

С холодом легче всего бороться, прихлебывая рисовую водку соджу – местный напиток крепостью порядка пятнадцати градусов, смягчающий вкус перченой капусты кимчи. Шувалов не мог не признать, что во время трапезы совсем неплохо пропустить стаканчик-другой.

Корейцы выглядят очень крепкими и здоровыми, хотя при этом непрерывно курят. А уж если они доберутся до бутылки, то выпивают не меньше семи порций соджу. Кореянки, если верить статистке, удовлетворяются пятью. И что же? Трое из десяти корейцев страдают от переедания – они много едят и мало двигаются, мучаются от высокого давления и диабета. Хвастаться нечем, но это свидетельство тучных времен. В старой Корее такого никогда не было.

Сеул хорош ночью, когда хаос корейского алфавита, напоминающего переплетение крючочков и кружочков, предстает в виде неоновой рекламы, бросающей отсвет на многочисленные ночные рынки и питейные заведения. На взгляд Шувалова, корейцы употребляют в пищу больше красного перца, чем любой другой народ, поэтому Сеул – это сплошная реклама возбуждающих специй.

Гуляя по южнокорейской столице, Виталий Шувалов понял, что проголодался. Хорошо, что его ждал ужин с новым президентом страны, самым популярным политиком в стране, с которым связывали столько надежд.

Ким Ён Сам родился в семье рыбака, окончил Сеульский университет