захваченную северянами высоту, – они взорвали себя вместе с врагом…

Виталию подумалось, что корейцы-то, пожалуй, действительно имеют право сказать: никто не забыт и ничто не забыто.

ГОСТИНИЦА «ШИЛЛА», СЕУЛ

Едва Шувалов зашел в свой номер в сеульской гостинице «Шилла», как зазвонил телефон. Мужской голос по-английски произнес:

– Я представляю правительство Республики Корея. Мне нужно задать вам несколько вопросов. Сейчас поднимусь к вам в номер.

– Не стоит беспокоиться, – ответил Виталий. – Встретимся на первом этаже, у стойки администратора.

– Но я бы хотел поговорить без свидетелей, – возразил незнакомец.

– Уже спускаюсь. – Шувалов повесил трубку.

Как только он вышел из лифта, к нему подскочил кореец в черном костюме.

– Я из Национального разведывательного управления Республики Корея, – объяснил он, – а это мой начальник.

Второй, как водится в секретных службах, был неотличим от первого, только все время молчал. Они увлекли Шувалов за столик подальше от чужих глаз. Один обосновался напротив, другой уселся рядом, прижав Виталия плечом и заглядывая в глаза.

– Мы хотим задать вам несколько вопросов, – повторил первый.

– Раз вы официальные лица, обращайтесь в посольство России, как положено, – возразил Шувалов.

И попытался встать, но спецслужбист придержал его плечом и сладко заулыбался:

– Да зачем же беспокоить дипломатов? Мы можем полюбовно договориться и к тому же совершенно неофициально. Вам ни о чем не придется жалеть. Если не хотите разговаривать в гостинице, где много русских, которые готовят визит вашего президента, тогда пообедаем в другом месте, а? Мы угощаем, разумеется.

Но Шувалов так плотно поужинал, что мысли о еде вызывали отвращение, и он с легкой душой отказался. Корейцы уговаривали его минут двадцать, пока не убедились в безуспешности своих попыток.

– Может, хотя бы сфотографируемся на память? – с надеждой в голосе предложил первый.

Настала очередь Шувалова улыбаться:

– Если бы вы были красивыми девушками, тогда с удовольствием.

– Ну ладно, – с сожалением вздохнул тот. – Мы своему начальству ничего докладывать не будем, и вы молчите об этой встрече.

– Отчего же? – ответил Шувалов. – У меня свое начальство. Ему тоже будет интересно узнать о нашей с вами беседе.

Стали прощаться, и вдруг валаамова ослица заговорила. Начальник, промолчавший все время, сказал Виталию на приличном русском:

– До скорой встречи!

И подмигнул: дескать, знай наших!

«Да знаю я ваших, – подумал Шувалов. – И ваших, и наших».

Через день явилась новая пара. Эти учли неудачный опыт своих предшественников и представились журналистами из несуществующей, правда, газеты. И опять один молчал, другой пытался расспрашивать Шувалова о том, зачем он приехал, с кем встречался, что ему известно о планах Северной Кореи.

С трудом сдерживая смех, Виталий пересказал им то, что они могли бы прочитать в любой газете. Переглянувшись, они предложили:

– Поедем в хорошее местечко?

– Какое?

– Веселое, с девочками. Мы платим. Там и договоримся обо всем. С нами можно иметь дело. Не пожалеете.

Поехать к девочкам было, конечно, соблазнительно. Но не в компании с сотрудниками секретной службы. Шувалов отказался. Прощаясь, второй тоже заговорил по-русски, видимо пытаясь произвести впечатление…

Зачем они приходили? Узнать, о чем Виталий говорил с президентом? Что им вообще известно? И за кем они следят – за прилетевшим из Москвы Шуваловым или за своим главой государства?

Более тысячи сотрудников южнокорейской разведки изучают всякий сигнал, доносящийся из Пхеньяна. Анализируют речи, которые произносятся в Северной Корее, и газетные статьи, которые так же пусты, как и старая советская «Правда». Записываются все радиопередачи, подслушиваются телефонные разговоры и изучаются снимки, сделанные американскими спутниками-шпионами. За последние годы спецслужбам удалось допросить многие сотни беженцев из КНДР. Но даже для разведки ситуация в Северной Корее остается не очень понятной.

Ведомство государственной безопасности в Южной Корее создал президент Пак Чжон Хи в 1961 году. Не мудрствуя лукаво, назвал эту службу корейским ЦРУ. В те времена в стране существовал комендантский час – с полуночи до четырех утра. Нарушителя могли и застрелить. Это делалось для того, чтобы помешать деятельности северокорейской агентуры.

Сотрудники корейского ЦРУ следили даже за американцами. Если кто-то из них собирался встретиться с представителями оппозиции, иностранцам предлагали взятку – просто совали конверт с деньгами. А корейцев избивали, чтобы они держали язык за зубами.

В 1979 году после антиправительственной демонстрации президент Пак сурово отчитал директора своего ЦРУ и пригрозил его уволить. И тот застрелил своего президента.

Президент Чон Ду Хван, недавний генерал, взяв власть, переименовал ЦРУ в Агентство планирования национальной безопасности. Но это по-прежнему было репрессивное ведомство, которое внутри страны занималось подавлением инакомыслия, а за ее пределами – разведкой против Северной Кореи.

Президент Республики Корея Ким Дэ Чжун, в прошлом диссидент, сам настрадавшийся от спецслужб, тоже приказал переименовать агентство – в Национальное разведывательное управление. Он запретил спецслужбе играть роль политической полиции и обещал:

– Я проведу тихую реформу организации, которая пыталась убить меня.

Президент хотел, чтобы управление занималось главным образом сбором экономической информации за рубежом и контрразведкой. Он распорядился вдвое сократить подразделения, занимающиеся внутренними делами, а внешнюю разведку, напротив, усилить, набрать новых людей со стороны – специалистов в международных финансах и мировой торговле.

Но Корейский полуостров все равно остается последним на земле фронтом холодной войны. Северная и Южная Корея подозревают друг друга во всех смертных грехах. На Севере царит атмосфера военного психоза. А на Юге считают, что вокруг одни северокорейские шпионы. Иногда их удается поймать.

Пока Виталий был в Сеуле, посреди дня, в два часа, провели – впервые почти за четыре десятилетия – учения системы гражданской обороны, чтобы люди были готовы к нападению со стороны Севера и знали, где им укрыться. По всей столице завыли сирены. Полицейские остановили движение на дорогах. Горожан направили в метро. Но на сеульцев, как показалось Шувалову, учения не произвели впечатления. Они привыкли жить в ожидании войны.

РОССИЙСКОЕ ПОСОЛЬСТВО, ПХЕНЬЯН

Такого в столице Северной Кореи еще не происходило.

Офицер службы охраны дипломатических представительств Чо Мен Гиль застрелил дежуривших у входа в российское посольство трех сотрудников северокорейского Министерства охраны государственной безопасности, одного ранил и спокойно вошел в здание.

Российские дипломаты растерянно взирали на офицера, сжимавшего в руках пистолет: кто он? Террорист? Сумасшедший? Он пришел всех убить?

Чо Мен Гиль попросил дипломатов предоставить ему политическое убежище и вывезти в Россию.

Когда о случившемся доложили послу, он схватился за голову:

– И это накануне дня рождения Ким Чен Ына!

Распорядился:

– Шифровальщика сюда!

Ему предстояло обо всем доложить высшему начальству в Москву.

Стрелку осторожно сказали, что его просьба передана правительству России. Теперь надо ждать ответа, но ожидание может затянуться из-за