Нет…

Вся жизнь Андрея оказалась перемолота из-за увлечения арканством. Конфликт с отцом, спешный брак, тяжелое ранение, дурные знакомства… Взятые на душу грехи. Но Карамзина говорила, что Ангелика никогда не поддерживала Владимира Карповского в его решениях. Может, она и против дружбы сына с арканами ничего не имела? Что, если ей до сих пор близки их теории?

А может, все это чушь, и я просто перечитала детективов, в которых убийцей оказывается дворецкий? В данном случае – изрядно мохнатый, вредный, высокомерный и лупоглазый дворецкий. Хоть бы так. Потому что… если моя догадка верна, Андрея это убьет. Такого рода предательство он не вынесет.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​7.2

Моя академическая спальня пустовала, радуя простором и тишиной. Кристина и Рашель занимались в библиотеке, остальные отправились в Деревню. Я присела на край кровати и недовольно сунула родовую книгу Карповских под подушку. Сейчас мне совершенно не хотелось читать воспоминания очевидцев. Да даже просто на герб смотреть!

Все в этом томике напоминало о ней. О дьяволице в роскошной юбке, показывавшей мне фокусы с кольцом-талисманом. Неужели она? Моя будущая (возможно!) свекровь пыталась перетравить учениц моего будущего (возможно!) мужа? Ох, Андрей многого не знает о своей матушке…

Аврора покосилась на подушку неодобрительно и слегка возмущенно. Я, памятуя это ее жалобное «Авик» и все тому предшествовавшее, ответила графине тем же. Несмотря на мой небывалый энтузиазм в подготовке к экскурсии, были вещи, которые я знать о Воронцовой решительно не желала.

Я вскочила с постели и прошлась по комнате. В одну сторону. В другую. Мимо стройного ряда девичьих коек… Как узнать, может ли морф нарушить свой родовой контракт? Расспросить бы с пристрастием какого-нибудь почтовика, да в Деревне сегодня столпотворение. Ученики атакуют неторопливого Сиворта. Не пробьюсь, да и поговорить не удастся.

Я вытащила из-под кровати чемодан, с которым приехала из «Эншантели». На дне должен был остаться мой потрепанный путеводитель с привязками телепортов. Спешно пролистала картонную книжицу… Вот оно. Главное отделение Парижской магической почты.

– Надеюсь, там еще работают Филиппе и дядя Бэнси! – вслух пробормотала я, активируя телепорт. С такого расстояния перемещение стоило немалых денег, ну да и к черту.

***

…Старый морф по имени Бэнси все так же возвышался над прилавком. Его бледно-серая шерсть почти не блестела, выдавая возраст. Филиппе – с лоснящейся маслом шкуркой с насыщенно-зеленым отливом – по-прежнему с хлопками перемещался с одного угла почтового отделения в другой. Запах серы бил в нос, дядя Бэнси привычно закатывал глаза и устало вздыхал.

Прошло несколько лет, но здесь ничего не изменилось. Никто не ушел на покой, никто и не повзрослел. Удивительная все-таки у морфов жизнь. Не то консервативная, не то вовсе законсервированная. Но я бы не поменялась.

– Простите, а…

– Да, молодая леди? Вы что-то хотели отправить? – с легким старческим кряхтением спросил дядя Бэнси, но его огромные прозрачные глаза не плевались в меня неприязнью. Смотрели проникновенно, но беззлобно.

– Я дестинка, – зачем-то выдохнула я и в упор уставилась на старого морфа. Ждала, что он скривится. Подтвердит мою догадку о том, что все морфы ненавидят «чернокровых».

– И? У вас с этим какие-то проблемы, молодая леди?

– Да есть… небольшие… – смутилась я, позабыв о цели визита. – Я думала, у вас аллергия на таких, как я… Встроенная. Впитанная с молоком матерей, или чем вы там в детстве питаетесь…

Я стушевалась окончательно, зачем-то представив себе картинки грудного вскармливания и морфовой матушки. Это было в моей голове определенно лишним.

– Первый год – питательным бульоном на основе трав и кореньев, заряженным нашей магией, – зачем-то ответил Бэнси.

Ну вот, теперь я знаю даже больше, чем хотела.

– А ваша магия – она какая-то особенная? – не удержалась я от вопроса.

– Другая, да. Морфы стары, как первая дикая капля, – медленно закивал почтовик. – По легенде одна из дарованных капель попала не в человека, не в воду и не в землю, а напрямую в пробегавшего мимо лесного зверька. Не то бобра, не то енота, не то кролика… Не претендую на точность.

Дядя Бэнси чуть навалился мохнатой грудью на стойку, явно узрев во мне благодарные уши. В почтамте не было ни души, и старик явно заскучал.

– Наша магия эволюционировала вместе с животным, с его инстинктами. Ему не нужно было повелевать стихиями, он не мог произносить формулы. Зато научился перемещаться от врагов, заставлять их забыть путь в свою норку…

– Строить ментальные лабиринты и забирать воспоминания? – ошеломленно выдохнула я и отступила на шаг назад.

– Игры с памятью удаются нам особенно хорошо. Ты что так переполошилась? – фамильярно крякнул морф. – На людях практиковать нельзя. Запрещено Верховным Советом, наказание – смерть. С нами, знаешь ли, не церемонятся… Тролли!

Бэнси удрученно вздохнул, а я переваривала информацию. Теперь у меня не было сомнений, что к отравлениям причастен морф. Потому-то Карпов и не узнал магию… Она не имела человеческой природы.

– Уже потом, когда магов стало много и магический фон мира окреп, появились другие разумные создания, – вернулся к исторической сводке почтовик. – Ламбикуры, ихтиоподы, русалки, гоблины… Троллей, пожалуй, оставим за чертой, – он надменно фыркнул. – Но морфы по праву считаются первой новой магической расой этого мира. И человек издревле нас уважал. Мы служили высшим магам верными компаньонами, бывали в боях, помогали, спасали… Пока вдруг все это не перестало быть нужным. Пока нас не низвели до уровня обслуги, которая не может без спроса даже свой мохнатый… кхм-кхм… подтереть хозяйской бумажкой.

– Поэтому морфы не любят дестинов? Что те не связаны с первой каплей? – выдвинула я предположение.

– Какая разница, как вам досталась магия? Мне волшебства для других не жалко. Колдуйте себе на здоровье, – дядя Бэнси развел руками. – Фамильные выскочки – те да, недолюбливают… Есть такая черта у морфов, прислуживающих древним родам, – цеплять на себя черты характера своих хозяев. Сама понимаешь, лорду унизительно соглашаться с тем, что его драгоценная магия – абсолютно такая же, как у какой-нибудь безродной крестьянки. Так зачем ты пришла сюда, милая леди? Уж всяко не про вскармливание интересоваться…

7.3