Лицо незнакомца было скрыто, а вот его сапфировый взгляд… о чем-то напоминал. Только вот о чем?

Мальчик сидел на каком-то огромном тюке. Одежда ребенка больше напоминала лохмотья, а его личико было сложно рассмотреть за черной сажей и уличной грязью.

– СнеЛина, – захлопал в ладони он, а я с открытым ртом застыла на месте от увиденного.

Мужчина возвёл руки к черно-алому небу, и с кончиков его пальцев сорвались снежные искры, собирающиеся в одну огромную снежинку.

Я такими любовалась в замке, когда в редкие минуты мне дозволено было выйти на улицу. Подставляла руки в темных варежках и ловила зимнюю красоту. С грустью подумала о том, что мой друг, белый филин, томится в клетке моей комнаты в замке, впрочем, как и его хозяйка. Только в отличие от филина, моя тюрьма постоянно меняет форму.

– Чего тебе?!

Снежинка рассыпалась звенящими искрами и легла каплями на остывший в ночи песок.

Вздрогнула от его резкого и требовательного голоса, не понимая, как реагировать: молча вернуться в шатер, скрыться от сапфирового взгляда или же остаться у костра, напроситься на общество этих двоих?

– Я… ничего такого не хотела, – залепетала на чужом наречии и даже сама испугалась.

Эта старая ведьма не только мою внешность изменила.

– Холодно, – улыбнулась под покрывалом и отняла руки от лица.

Мы находились в самом эпицентре жары – в дневное время, а ночью действительно температура резко понижалась и было довольно зябко. Яркий контраст на песчаном пространстве.

Незнакомец, приглядевшись, склонился в поклоне, приветствуя меня, словно какую-то знатную особу:

– Хатум, – прошептал мужчина, только уже иначе, без упрека, уважительнее.

Ничего не понимая, просто кивнула в ответ и посмотрела на ребенка. Малыш перестал смеяться и с любопытством поглядывал в мою сторону.

– Где твоя мама? – я спросила мальчика.

– Хатум, – попугаем повторил он и бухнулся с тюка на колени.

Кто бы мне еще объяснил, что происходит? Я ровным счетом ничего не понимала, а только подошла к ребенку и подняла его с колен.

– Не надо, – присела так, чтобы мальчуган смотрел мне в глаза.

В кармане нащупала мятный леденец. Прихватила его случайно вместе с носовым платком, когда перекладывала свои вещи. Надеялась, что он мог спасти меня, если бы стало дурно в пути. В паланкине как раз такой случай представился, только я совершенно не успела ничего сделать.

– Хочешь? – протянула на ладони поблескивающий в свете горящего костра леденец.

Ребенок активно затряс головкой и, быстро сцапав сласть с моей руки, отбежал на безопасное расстояние.

– Ты куда?

– Мужчинам любого возраста не допускается находиться рядом с чужой женой. Разве не вы, песчаники, составляли эти правила? – заинтересованно спросил тот, кто осмелился со мной заговорить и даже посмотреть в мою сторону.

Я мало что успела изучить о южанах. Честно говоря, меня не очень заботили их правила, так как я не собиралась жить в этих землях долго. Лейз обещал, что путешествие не займет для нас двоих много времени, тем более у нас довольно сжатые сроки, в которые была острая необходимость совершить брачный ритуал и зачать наследника.

Я вновь кивнула. Заявить о том, чего я не знала, чужаку было недопустимым.

– Мои предки давно покинули эти земли, – соврала, чтобы хоть как-то оправдать свое странное поведение.

Статус замужней женщины подтверждать тоже не стала, но и опровергнуть я не решилась. Вилдернол не удосужился придумать легенду для нашей пары, а я не стала его переспрашивать, потому что не планировала ни с кем особо общаться.

– Можно я погреюсь немного и затем уйду к себе?

Мужчина лишь прикрыл на мгновение веки в знак согласия и приобнял за плечо жующего леденец мальчугана.

– Пески принадлежат самому небу, никто не вправе ими владеть, – проговорил незнакомец и подбросил сухую ветку в костер.

– Вы здесь живете?

– Нет, путешествую. Я заранее ознакомился с традициями и запретами южного народа. Нельзя по-свински себя вести в гостях.

Я была с ним согласна. Как бы ты ни был величественен, какой бы численностью ни отличалось твое войско – прояви уважение там, где ты временный постоялец.

Герцог

Лейз Вилдернол прекрасно видел в темноте, приятное качество и полезное. Обстановка в шатре его не особо волновала, магическое покрытие не давало дощатому дну утопать в песках. Поэтому мужчина мог спокойно сидеть, раскинув ноги, и наблюдать за ней.

Олдриейн легла на бок, повернулась к нему спиной, подсунув одну руку под свернутый платок, который скрывал ее от чужих взглядов. Черные тугие косы девушки спадали по спине, округлые бедра плавно поднимались вверх в такт ее дыханию. Даже в своей новой форме она казалась привлекательной герцогу. Желание обладать спутницей и присвоить ее себе никуда не исчезло.

Она его опасалась и боялась.

Герцог ничего не мог с собой поделать, тьма себя проявляла в самые неподходящие моменты. Вот и сегодня, вместо того чтобы затормозить и дать девушке напиться, он вышел из себя, поволок Олдриейн и бросил на раскаленный песок, чтобы в очередной раз показать, что от человека в нем не осталось ни капли.

Ее взгляд был красноречивее слов, но главное – в нем не было ненависти, страх – да, а вот то самое, что толкает человека в пропасть, нет. Каждый раз, когда он пытался вывести ее на дурные эмоции, ничего не получалось.

Мужчина выставил руку вперед и невидимой тенью скользнул, не касаясь ее миниатюрной фигуры.

Физическое влечение Вилдернол испытывал к ведьме. К той, что взяла его еще юнцом под опеку, к той, в чьих руках он чувствовал магию и насыщение.

А сейчас он боялся не меньше Олдриейн.

Он слышал и ощущал, как в ней живет частичка его души, как в ней бьется не только ее сердце, но и его.

Насмешка судьбы, не иначе.

Быть тем, кого боится весь мир, и не иметь возможности овладеть той, что по случайности заполучила то, что ей не принадлежало.

Легендарная рукопись, которая хранилась у хладных дикарей, предвещала перемены. В тексте упоминалась та, что могла повлиять на весь исход истории, которую так кропотливо переписывал он, погружая мир в бесконечную боль и разрушения.

Лейза мучило только одно: «Что, если до смены отведенного срока он не исполнит задуманное? Не обратит в свою власть ту, что несла в себе неимоверную силу?»

Сомнения брали верх.

Для личного спокойствия он решил совершить еще одно. С губ слетело заклятие черной метки. Отравленной стрелой оно вошло в шею избранной. Девушка слегка дернулась, но не проснулась. Вилдернолу можно было не переживать, вреда метка не несла, а вот показать смутьянку могла в любой момент, главный момент: если она встретит того, кто сделает ее своей по праву. Праву истинной. Хладный мерзавец, который был хуже занозы и постоянно мешал его власти. Безупречный умело владел своей силой. Недаром он стал вольным избранником в своем поселении, где из него практически сотворили Бога.