— Мы не знаем, что ждет нас на Центавра-Земле, — сразу же переходит в оборону Эми. — Может, ничего, а может, инопланетяне. Или какие-нибудь чудовища. Или динозавры. Мы можем оказаться в новом мире великанами… или мышами.

— Лучше быть хорошо вооруженными мышами, да? — говорю я, подняв пластиковый пакете пистолетом внутри.

— Я понимаю, что все это наводит на нехорошие мысли.

— Все это наводит на мысли, что Орион говорил правду.

— Нет, — тут же отрезает Эми, но откуда ей знать? На ее лице отражается внутренняя борьба: с одной стороны, она твердо верит, что ее отец и остальные с Сол-Земли ни за что не стали бы применять весь этот арсенал, но, с другой стороны, она не может отрицать, что оружие есть. И выглядит оно куда… не знаю, куда страшнее, чем я ожидал.

В дальней части помещения хранятся более крупные орудия. Я узнаю торпеды, ракеты и гранатометы из видеозаписей о сол-земном разладе, которые мне показывал Старейшина. На дальней стене высится стеллаж, полный маленьких круглых таблеток из спрессованного порошка, упакованных в прозрачный пластик.

Эми берет одну из них в руки.

— Похожи на очистители для унитаза. На земле мы такие штуки клали в бачок. — Вертит ее, разглядывая. Плотный пластик поскрипывает. Тут Эми замечает мое непонимание. — А, ну да, у ваших туалетов ведь нет бачков.

На дно прозрачной упаковки втравлена этикетка с предупреждающим значком:

Биохимикат массового поражения сельскохозяйственных культур

Для использования с ракетой образца 476

Площадь поражения: 100+ акров

Способ действия: см. Ракета образца 476

ФФР

ФФР… Фонд Финансовых Ресурсов. Организация, которая обеспечила запуск «Годспида».

На следующей полке лежат такие же таблетки, но черные, и этикетка на дне гласит: «Биохимикат противопехотный».

Осторожно кладу ее обратно — как бы ненароком не запустить что-нибудь. Приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не швырнуть их куда подальше или вовсе не выкинуть в шлюз.

— Только не говори, будто до сих пор думаешь, что все это для самозащиты. — Мне не хочется ругаться с Эми, но трудно не заметить, насколько огромная, поражающая мощь здесь хранится. — Это химическое оружие. Они готовились к геноциду.

— Моя мама — генетик, и она так же важна для миссии, как папа, — тут же возражает Эми, но в голосе ее звучит настороженность: то ли она не хочет, чтобы я и дальше сомневался в ее убеждениях, то ли ее уверенность уже пошатнулась, и ей тяжело это признать. — Если ФФР собирался стереть все с лица планеты, зачем им брать с собой биологов? Зачем нужны ученые, которые изучают жизнь, если ты собираешься убить все живое? На борту двадцать семь военных — но остальных-то в три раза больше.

Я киваю. Она права. Конечно, права. Но это не значит, что Орион ошибался.

Эми, повернувшись ко мне спиной, изучает арсенал и вдруг ахает.

— Что случилось?

Не отвечая, она наклоняется и берет с полки упаковку горчичного цвета.

— Похоже на половинку софтбольного мяча, — говорит Эми, протягивая ее мне. Переворачиваю упаковку и читаю этикетку на дне.

Осторожно: взрывоопасно, слабое раздражающее действие

Взрывчатое Соединение Формула М

Площадь поражения: 10 футов

Для детонации: нажмите на центр верхней части

Время детонации: три минуты

ФФР

Как можно скорее кладу штуковину обратно на полку и поворачиваюсь узнать, что же Эми нашла под ней.

— Смотри! — взволнованно зовет она, размахивая пленкой. — Следующее послание!

Заглядываю ей через плечо, гадая, что будет на новом видео — что-нибудь об оружии или о корабле.

— Почему на этот раз пленка, а не карта памяти? — спрашиваю рассеянно.

Она пожимает плечами. Какая разница — главное, что мы нашли новую подсказку, еще на один шаг подобрались к тайне Ориона. К тому — по крайней мере, я на это надеюсь, — чтобы ее разгадать.

Имеет ли эта тайна хоть какое-нибудь отношение к починке двигателя?

Я едва осмеливаюсь подумать о такой возможности… но… нельзя не признать, что Орион знал куда больше, чем мы все предполагали, и все это каким-то образом вращается вокруг двигателя. Страшная тайна, на которую он так настойчиво намекает, просто обязана помочь нам найти решение.

— Готов? — спрашивает Эми, нажимая на экран.

Но на этот раз перед нами не появляется видео Ориона на лестнице. Экран остается черным. Я наклоняюсь ближе. Эми стискивает пленку так, что та чуть сминается.

— Почему нет изображения? — спрашивает она. — Я что-то не то нажала?

Я качаю головой, и тут на черном фоне начинают мелькать белые слова.

Ты добралась досюда. Хорошо. Я не ожидал от тебя меньшего.

Во-первых, у меня к тебе вопрос. Зачем нам такое оружие?

— Именно это меня и беспокоит, — бормочу я.

— М-м-м? — переспрашивает Эми, пробегая слова взглядом.

— Нет, ничего.

Должна быть причина. Задай себе тот же вопрос, что я задал Старейшине: если мы все здесь Для мирной исследовательской миссии, как он утверждал, почему мы вооружены так, будто собрались на войну?

Старейшина так мне и не ответил. Сказал только, что это понадобится после приземления. Что у замороженных есть причины везти с собой такой арсенал. Но столько оружия нужно, только если собираешься убивать. Тут либо мы, либо они — те или то, что ждет нас на Центавра-Земле.

Так или иначе, по приземлении мы — те, кто родился на корабле, — окажемся меж двух огней.

Последние слова исчезают на черном фоне, потом экран заполняют помехи, но они тут же сменяются изображением Ориона у подножия широкой лестницы. Эта видеозапись не похожа на остальные — не только из-за текста, но и из-за того, что Орион на ней намного моложе. Ему лет двадцать. Камера стоит под странным углом, и он поправляет ее, то и дело оглядываясь, будто боится быть обнаруженным.

ОРИОН: Я только что узнал секрет. Большой.

— Он здесь моложе, — говорит Эми.

— Похож на меня.

— Нет, не похож.

Очень похож.

Орион наклоняется вперед, ближе к камере.

ОРИОН: Это серьезнее, даже серьезнее, чем фидус. Это причина фидуса.

— И голос тоже похож.

Орион с трудом сглатывает и замолкает на несколько секунд. Эми бросает озабоченный взгляд в мою сторону, но я не обращаю внимания, поглощенный тем, как он кусает нижнюю губу.