Кладу трубку. Окно: мокрые свежие листья, потеки воды на стекле. Дождь продолжается.

Телефон.

– Аллё, Андрей? Привет, это Коробовский, адвокат. Слушай, плохая новость. Сергей – в СИЗО, взят под стражу… Я был на сто процентов… ладно, на девяносто пять уверен, что такой расклад невозможен, но здесь, оказалось, все очень жестко повязаны… Я буду пытаться сейчас его вытащить… Он просил тебе передать: в отношении комментариев – все то же самое. Что недоразумение, все скоро прояснится, и тэ дэ, и тэ пэ… И еще – нужно забрать у Оли какую-то синюю папку и передать – она в курсе… Ладно, все, давай – по сотовому же звоню…

* * *

Пятый этаж. Последний. Широкая лестница.

Звоню. Открывает Оля: черные джинсы, рисунок на майке – енот.

Говорю:

– Привет.

– Привет. Я в курсе. Адвокат звонил. Проходи.

Делает шаг назад. Я вхожу.

Оля:

– Вот.

Кивает на синюю папку на столике у телефона.

– Да, спасибо.

Улыбается.

– Кофе выпьешь?

Пожимаю плечами.

– Пошли.

Просторная кухня. Высокий потолок. Оля наливает воду в электрочайник. Нажимает на кнопку.

Говорит:

– Мне здесь нравится намного больше, чем в старой квартире. Здесь атмосфера другая. Потому что дом старый… Я вообще люблю старые дома… А ты?

Смотрю в окно: зелень и кусок соседнего дома.

Оля:

– Как ты думаешь, его точно завтра отпустят, как говорит адвокат?

Пожимаю плечами. Оля насыпает растворимый кофе в чашки.

– Ты с сахаром?

– Да.

– Сколько?

– Две.

Щелчок: выключился чайник. Оля берет его, наливает в чашки кипяток.

– Давай сделаем «кофе по-венски». У меня есть взбитые сливки.

– Будет, наверно, слишком сладко…

– Ничего, нормально. От сладости еще никто не умирал.

Берет с полки металлический баллончик. Встряхивает. Жмет на кнопку. Выдавливает белую массу на кофе – мой и свой.

Говорю:

– Ничего себе. Никогда не видел такой фигни.

Оля улыбается, направляет баллончик на меня. Я забираю его. Ставлю на подоконник. Баллончик падает на пол. Глухо звякает. Мы целуемся.

За окном грохочет. Льет дождь.

Мы лежим на диване, укрытые покрывалом.

Оля:

– «Предательство – самая сладкая вещь на свете».

– Ты правда так думаешь?

– Нет, это цитата. Жан Жене. «Дневник вора».

Оля:

– Знаешь, куда он ездил в последние месяцы? «Секретные поездки»?

– Нет.

– В Литву и Польшу. У него там счета в банках…

– То есть он снимал деньги?

– Наоборот, клал. Деньги можно снять и здесь. У него есть несколько карточек. Виза, мастеркард…

Снова гром. Вспышка молнии.

* * *

Ждан сидит за своим столом. Хмурится.

– …Да, нарушил подписку о невыезде. Что за это будет? Не знаю… Это Коробовский лучше знает. Одно понятно: ничего хорошего. Комментарии такие: расследование продолжается, я нахожусь в Москве, деятельность партии осуществляется в нормальном режиме… Ну а вообще… Не знаю, что сказать. Пока не знаю…

Выхожу в приемную. Гена – на диване с газетой. Света из-за монитора смотрит в телевизор.

Света:

– Поглядите на это чудо природы.

На экране – многоквартирный дом, к стене рядом с окном на третьем этаже приделана собачья будка. Между будкой и окном, на закрепленных досках – облезлая дворняга на цепи. Собака лает.

Следующий кадр: прогноз погоды.

Света:

– Мужику отдали дворнягу. Родственники из деревни. А жена не разрешила держать ни в квартире, ни на балконе. Вот он и соорудил ей жилище…

Дверь. Открывается. Три курских бандита. Гена встает.

– Парни, вы куда?

Слон смотрит на Гену. Удар. Кулаком в живот. Два других бьют ногами.

Я – Свете:

– Набирай ноль-два…

Слон:

– Я тебе счас наберу. – Вынимает ствол. – Ну-ка, сидеть тихо. Ясно?

Улыбается. Внизу не хватает зуба.

Слон – второму:

– Побудь здесь. Мы пока со Жданом перетрем.

Заходят в кабинет. Дверь не закрывают.

Ждан:

– Я ж вам сказал: конец месяца. Раньше невозможно. Физически…

Слон:

– Мне по хую. Чтоб все было завтра.

Уходят.

Света:

– Мне звонить в милицию?

Ждан, выглянув из кабинета:

* * *

Выключаю компьютер. Без двадцати девять. Телефон. Ждан:

– Зайди, Андрюша…

Коридор. Тихо. Тусклые лампы над несколькими дверями.

Кабинет. На столе – бутылка водки и бутылка колы.

Ждан:

– Ты как, Андрюша, выпьешь со мной?

Киваю. Ждан достает из ящика стола стаканы. Открывает водку. Откручивает пробку колы.

Спрашивает:

– Я забыл, ты запиваешь или разбавляешь?

– Запиваю.

– Я тоже. Слышал новость? Импичмент провалился. Как и следовало ожидать.

Киваю.

Водки – на дне. Ждан разливает. Чокаемся. Выпиваем. Я наливаю колы. Делаю глоток.

Ждан:

– Я сегодня ездил к эфэсбэшникам. Которые приходили, а потом тебя дернули… Разговаривал… Они, естественно, в курсе всего. Предложили сделку… «Мы прикрываем твое дело. И с бандитами тоже все можем решить. А за это ты бросаешь политику, возвращаешься в Курск. Или едешь куда-нибудь еще. Но чтобы в Москве тебя больше не было…»

Ждан берет стакан. Переворачивает. Двигает по столу. За ним тянется мокрая полоска.

– Я спрашиваю: чем я опасен? Кому? Они сидят с каменными мордами, не отвечают…

– И что теперь?

Ждан хмыкает.

* * *

Прессуха. Журналистка – губастая, лет сорок, блондинка, короткая стрижка:

– То есть вы утверждаете, что дело против вас сфабриковано?

Ждан: