Эти слова застают ее врасплох.

– Мою мать заслуженно уважают в мировом медицинском сообществе, и операция, которую она осуществила на вашем сердце, явилась прорывом в области кардиохирургии. Я не могу этого отрицать. Но это все в прошлом. Сейчас другое время. Я уверен, что вы не должны больше подвергать риску важнейший из органов своего организма, нося его на рукаве. Качество вашей жизни – это тоже наша ответственность. В своей области мы должны действовать с прицелом на будущее, а не только сберегать достижения прошлого. Вам не следует прятать сердце под слоями одежды и беспокоиться о его безопасности. Вот, взгляните – я разработал новый контейнер, защищающий его от повреждений и вредного воздействия среды.

И с этими словами он ловко вынимает новый карман из сумки, стоящей у стола, и протягивает ей.

– Держите. Теперь вы — хранительница своего сердца.

Она чувствует, как в ответ стремительно бьется пульс на шее.

– Я буду всегда на связи. Я обеспечу вас инструментами, с помощью которых вы сами сможете поддерживать и защищать свое сердце. Подобно тому, как моя мать расслышала ваше сердце, когда вам было год от роду, определив дефект клапана, работающего как дверь и препятствующего обратному току крови, я буду прислушиваться к духовному состоянию вашего сердца. Потому что сердцу не нужны двери, ему нужна защита. – Он умолкает, и под ее взглядом на его щеках вспыхивает смущенный румянец. Его карие глаза с длинными густыми ресницами мечутся, не решаясь посмотреть на нее. – Что вы скажете? Вы даете мне свое разрешение?

Она с улыбкой кивает:

– Да, доктор Ауджа.

– Зовите меня Алок, пожалуйста, – просит он, и взгляды их встречаются.

И впервые она благодарна своему сердцу за то, что оно передает ее мысли и удивительные чувства к этому молодому человеку, ведь она не может подыскать слов. За то, что его отклик глубже и искреннее, чем любые слова. Она смотрит, как нервные длинные и теплые пальцы Алока открывают карман и достают ее дышащее сердце. Теперь оно принадлежит ей. И пусть Алок держит ее сердце в руках, хранить его и защищать станет она сама. Теперь – с его помощью – она сумеет.

В семь утра на ее прикроватной тумбочке звонит розовый айфон, и ее рука с розовым маникюром тянется отключить будильник. Потом, сдвинув на лоб карамельно-розовую маску, она лежит, хлопает веками, отгоняя сон, но безуспешно – пока не звонит второй будильник – синий айфон на тумбочке мужа. Дэн тянет руку из-под одеяла, нащупывает смартфон и швыряет его через всю комнату. Она хихикает. Он поднимает голову и смотрит на нее. Вид у него не менее заспанный и усталый.

– Давай отменим сегодня, перенесем сегодня на завтра, – бормочет она, чувствуя, как глаза снова начинают слипаться.

Дэн треплет ее по голове, ерошит ей волосы и натягивает на лицо маску, которую она со смехом стаскивает, садится и окончательно просыпается.

– Хватай его, – рычит Дэн, потягиваясь, – хватай его за яйца, этот день!

– У него есть яйца?

– Конечно, есть.

– Теперь уже все стало ваше, парни, даже дни?

– Особенно дни. Но вот ночи… – он льнет к ней, – у ночей есть сиськи.

Она смеясь отталкивает его, встает и идет будить детей.

В ванной, после душа, она стоит у зеркала, обернувшись розовым полотенцем. Из ящика под зеркалом появляется маленький бархатный мешочек на шнурке, откуда она вынимает и надевает на руку розовый резиновый браслет.

Рядом Дэн, с синим полотенцем на поясе, достает и надевает на запястье синий браслет.

Она и Дэн выходят из лифта. На них серые корпоративные костюмы, в руках портфели. С ними их шестилетние близнецы Джек и Джил. В волосах Джил розовый бант, на голове у Джека синяя бейсболка.

– Доброе утро, Эл, – приветствует она их привратника.

– Доброе утро, ребята, – отвечает Эл.

Родители обнимают детей и провожают их в школьный автобус, где Джек и Джил рассаживаются по разным сторонам – Джек садится слева на синие сиденья для мальчиков, а Джил слева на розовые сиденья для девочек.

– Вызвать вам два такси? – спрашивает Эл и выходит на дорогу.

– Сегодня только одно, – отвечает Дэн.

– Пенис или вагина? – уточняет Эл.

– Вагина. – Дэн смотрит на часы. – У меня встреча за углом, я могу пройтись.

Эл свистом подзывает такси. Подъезжает синий автомобиль, и в окно высовывается водитель – мужчина.

– Вагина! – кричит ему Эл.

Синее такси исчезает, а взамен появляется розовое. За рулем сидит женщина. Она садится в машину, продемонстрировав прежде водителю свой розовый браслет, и такси увозит ее.

Она стоит в очереди в «Старбаксе». «Пенис, вагина, пенис, вагина», – раздается вокруг – от клиентов, которые размещают заказы, и от бармена, который заказы выдает.

– Капучино, без шоколада, пенис! – кричит бармен, ставя бумажный стаканчик кофе на синюю подставку.

За кассой стоит семнадцатилетняя девушка-гот. У нее черные крашеные волосы, бледная кожа, пирсинг в ушах, бровях, носу и губах. Руки ее покрыты татуировками. На груди бейджик с именем Олаф. Бармена-мужчину почему-то зовут Эльза. В течение года Олаф принимает ее заказ каждое утро, но никогда и виду не подаст, что они знакомы, и не поздоровается.

– Доброе утро, – с вызовом говорит она, когда наступает ее очередь у кассы. – Большой латте с собой, пожалуйста. Вагина. – Она приподнимает рукав, чтобы продемонстрировать розовую резинку на запястье.

Олаф, не глядя на нее, выбивает чек. Она отходит в сторону и ждет заказа. Вдруг бармен Элиза кричит:

– Большой латте!

Она и мужчина, стоящий рядом, разом подходят к стойке и переглядываются, а потом смотрят на бармена, ожидая уточнений. Элиза, спохватившись, выкрикивает:

– Вагина! – И опускает на стойку стаканчик с розовой подставкой.

Она забирает кофе и отправляется на работу.

Очередь на входе в офисное здание. Мужчины и женщины как впереди, так и позади одеты в серое, черное, стальное, в темные, приглушенные цвета. У дверей возникает затор, и она выходит из очереди, чтобы узнать, какова причина задержки.

Женщина в ярко-красном пальто, с алой помадой на губах, держит дверь, пропуская вперед мужчину, которому это явно не по нраву.

– Пенис! – Он поднимает руку с синей резинкой на запястье.

– Приятно познакомиться, Пенис. Меня зовут Мэри, – раздраженно говорит женщина в красном. – Проходите, я подержу дверь.