– Среди Стражей тоже были маги крови, – произнесла Валья, понизив голос.

Она могла бы этого и не делать – все равно, кроме Реймас, ее никто бы сейчас не услышал. Это несколько веков назад Вейсхаупт был домом для многочисленных Стражей, теперь же в крепости царило запустение, а залы и дворики, включая тот, где сидели женщины, уже давно стал обиталищем призраков прошлого.

– О них ты что скажешь?

Реймас снова задумалась. Налетел легкий ветерок, изогнутые ветви яблони закачались, роняя сухие бурые листья. Волосы храмовницы тонкой серой паутиной облепили ее лицо. Реймас вздохнула и, закрыв глаза, потерла висок, словно отгоняя неприятное воспоминание.

– Церковь учит нас, что порождения тьмы появились благодаря человеческой гордыне и властолюбию, – произнесла она, убирая волосы с лица. – Магистры с помощью магии крови проникли в Тень и осквернили Золотой Город, и весь Тедас с тех пор расплачивается за их безрассудство. Это магия крови создала зло, борьбе с которым Серые Стражи посвящают всю свою жизнь. А использовать против порождений то же проклятое средство, что когда-то вызвало их к жизни, – по моему мнению, это неправильно.

– А как же скверна? – возразила Валья. – Ведь Стражи пьют ее, чтобы сражаться с порождениями. Это лишь инструмент.

– Инструмент, который разрушает того, кто им пользуется, – мрачно ответила Реймас. – И магия крови, и скверна – все это лишь сделка с неминуемым разрушением.

– Думаешь, поэтому Дигье умер?

Валья никогда не обсуждала с Реймас его смерть – лишь высказала соболезнования, когда случилось несчастье. Ей и сейчас было неловко начинать этот разговор, но она должна была знать.

– Может быть. Я думаю, Посвящение не прощает слабости. И хотя Дигье отнюдь не был слабым человеком, его душу терзали сомнения с тех самых пор, как он решил уйти из ордена. Наверное, эти сомнения и сделали его уязвимым к скверне. Здесь может выстоять лишь сильная душа.

– А твоя выстоит, как думаешь?

Вопрос прозвучал грубо, но Валья была уверена, что Реймас и сама не раз им задавалась. А как же иначе? Иногда этот вопрос лишал юных магов сна, и они долго лежали в своих кроватях, боязливым шепотом спрашивая друг друга об одном и том же.

– Навряд ли это имеет значение. – Тонкие бесцветные губы Реймас сложились в грустную ухмылку. – Первый Страж никого из нас не допустит до церемонии, пока не поймет – или решит, что понял, – почему Дигье не смог пройти Посвящение. Я возражать не стану. Если бы мне сегодня предстояло испить из кубка, я бы закончила так же, как Рыцарь-Лейтенант.

– Почему?

– Потому что меня тоже терзают сомнения. Серые Стражи – это древний и славный орден. Но я не знаю, хочу ли я прожить свою жизнь, следуя цели, ради которой он был создан. Я понимала, почему должна была стать храмовником: чтобы защищать людей внутри Круга и за его стенами. И я с гордостью выполняла свой долг. Здесь же ни понимания, ни гордости у меня нет.

Реймас пожала плечами и добавила с видом мрачной покорности:

– А поскольку мои помыслы не ясны мне самой и я не уверена в избранном пути, я упаду замертво, едва кубок со скверной коснется моих губ.

– Я тоже не знаю, хочу ли я быть Серым Стражем, – тихо призналась Валья. – Боюсь, я не справлюсь. Наверное… наверное, в моем сердце недостаточно храбрости.

Теперь пришел черед Реймас удивляться.

– Что ты хочешь сказать?

Валья опустила голову и принялась сосредоточенно рассматривать сложенные на коленях руки.

– Я нашла один дневник, – произнесла она наконец.

Она дочитала дневник Иссейи еще несколько недель назад, но до сих пор никому его не показывала. Сначала ей казалось, что в книге нет ничего особенного. Да, это бесспорно ценная реликвия времен Четвертого Мора, но ничего, что могло бы заинтересовать Камергера Серых, в ней не написано. Но когда Валья дошла до опытов Иссейи с магией крови, она впала в ступор и долго не могла прийти в себя от потрясения. Подумать только, сестра самого Гараэла, героя Четвертого Мора, была магом крови! Но ведь при этом Иссейя была еще и Серым Стражем…

А еще – эльфом. Хотя на первый взгляд не так уж это и важно. Однако только на первый взгляд.

Гараэл – это всеобщая легенда, герой, чье величие никто – никто в Тедасе! – не мог бы оспорить. Как бы люди ни презирали эльфов, какие бы грехи им ни приписывали, им приходилось признать: их род обязан своим спасением самоотверженности одного эльфа, сразившего Архидемона Андорала.

Если раскрыть тайну Иссейи, сияющий образ ее брата померкнет. И пусть Валья знала, что сделать это необходимо, в эту самую минуту, готовясь все рассказать Реймас, она чувствовала, будто предает свой народ.

– Чей дневник? – спросила Реймас.

По ее мягкой интонации и внимательному взгляду Валья поняла, что Реймас догадывается о ее сомнениях.

– Дневник одного Стража, – пробормотала эльфийка. Она не могла заставить себя произнести имя. – Стража, который жил во времена Четвертого Мора. Точнее, жила. Она была магом крови и творила ужасные вещи… но кое-что хорошее она тоже сделала. Поэтому я и спросила тебя о магии крови – обязательно ли она рождает лишь зло? Я думала, если храмовник сочтет, что с ее помощью можно создать и что-то доброе, стоящее, то, возможно, я была права… и эта девушка оставила нам ценное наследие…

Воцарилось молчание. Маленькая пятнистая птичка вернулась и порхала в ветвях яблони. А может, это была уже другая птичка – попробуй угадай.

– Я больше не храмовник, – сказала Реймас.

И хотя произнесла она это почти шепотом, ее слова, прозвучавшие в полной тишине, заставили Валью вздрогнуть от неожиданности.

– И долгу храмовника я уже давно не повинуюсь.

В ее темных, вечно усталых глазах Валья видела нечто такое, что никак не могла распознать. Надежду, а может, покорность… или страх?

– Что это значит?

– Это значит, что теперь мне позволено видеть мир не только в черно-белом цвете. Может, магия крови пригодна и для добрых дел, как знать? А теперь расскажи-ка: что за наследие оставила нам эта девушка?

5:20 Священного

Через три дня после битвы, когда разведчики подтвердили, что никаких признаков порождений вблизи Хоссберга не наблюдается, королева Мэривен пожелала устроить пир, дабы почтить Серых Стражей и отпраздновать окончание семилетней осады.

Что до Иссейи, то, по ее мнению, праздновать было нечего. За почти что десяток лет Стражам еще ни разу не удалось удержать отвоеванные земли: орда рано или поздно возвращается – и все начинается заново. Любая победа над Мором – это самообман, иллюзия, недолговечная, как дым на ветру.

И вести с других фронтов были лишним тому подтверждением. Стражи из Орлея и Вольной Марки сообщали, что Архидемон стал появляться чаще, а порождения совсем обезумели. Победа при Хоссберге, бесспорно, подняла боевой дух воинов, но и орда начала сражаться с удвоенной яростью.