– Сколько? – с тревогой спросила Иссейя.

Брат выделил ей отряд грифонов с магами и лучниками. Все опытные, закаленные в боях воины, но для сражения с ордой порождений их недостаточно. Да, роль у них маленькая, пусть и очень важная, но, если тварей будет больше, чем они рассчитывают, их почти наверняка ждет поражение.

Отряду Иссейи предстояло уничтожить порождения у рукава реки Латтенфлюсс, к югу от Хоссберга, в то время как объединенные силы союзников под предводительством Гараэла были сосредоточены на северо-западе, откуда и ожидалось нашествие орды.

На южном фронте царило затишье, вот только оно легко могло оказаться затишьем перед бурей. Место это было ровное и открытое, идеальное для того, чтобы незаметно подобраться и ударить с тыла. Именно поэтому и спешила сюда армия порождений, которую Стражи намеревались уничтожить, используя не столько оружие, сколько хитрость и магию.

– Думаю… сотни две, две с половиной, – ответил Лисме и обернулся, глядя через плечо на Иссейю. Его волосы развевались на ветру, словно черный шелковый стяг. – В основном гарлоки, крикунов немного. Я насчитал трех огров.

– Архидемон с ними?

– Нет.

Неудивительно. Архидемон не появлялся в Андерфелсе уже несколько недель. Последний раз его видели над руинами Антивы шесть дней назад.

Значит, можно вздохнуть спокойно: будь Архидемон сегодня здесь, им пришлось бы совсем туго. После семи лет изнуряющей осады Хоссберг попросту не готов ввязываться в бой со столь мощным врагом. Но с другой стороны, у них был бы шанс покончить с Мором…

Лисме снова поднес к глазам подзорную трубу. Порождения были еще далеко. Разорванная черная линия на горизонте – вот как видела ее Иссейя. Позади этой линии блестела река Латтенфлюсс, которая за время Мора сильно обмелела, а местами и вовсе высохла.

А на полпути к оврагу, в котором затаились Стражи и их грифоны, армию порождений ожидал сюрприз.

Небожоги были созданы на манер снарядов, которые изобрели гномы для борьбы с порождениями на Глубинных Тропах: глиняные сосуды наполнялись кусками железа, остатками доспехов, острыми обломками камней и прочей шрапнелью и закапывались в землю. Главную часть составляли особые камешки с нанесенными на них лириумными рунами. Был риск, что начертаны они не совсем точно и потому могут сработать не в полную силу, однако гномы заверили Гараэла, что лириумные руны в любом случае несут погибель порождениям тьмы.

В Орлее и кое-где в Тевинтерской империи курганы традиционно украшались оружием павших. В Тедасе воинов предпочитали не хоронить, а сжигать (чтобы в них не вселились демоны или зловредные духи), а оружие втыкали в землю как напоминание об их доблести.

Однако в Андерфелсе, где жизнь была существенно тяжелее, оставлять оружие мертвым считалось недопустимой роскошью. И если бы порождения имели хоть какое-то представление о местных обычаях, они бы сразу заподозрили неладное при виде торчащих из груд камней копий и алебард.

Но едва ли гарлокам и генлокам ведомы подобные тонкости, рассудил Гараэл, зато ни те ни другие никогда не упустят возможность присвоить добротное оружие своих жертв. Ведь порождения ничего не смыслят в кузнечном ремесле, им приходится довольствоваться мечами и секирами, что куют для них рабы-вурдалаки, которые, в свою очередь, тоже мастерством не отличаются. А значит, вполне вероятно, что, заприметив прекрасное оружие, брошенное посереди поля, порождения устроят настоящую бойню за право обладать таким сокровищем.

Но как только они выдернут из земли эти копья, алебарды и обитые железом боевые посохи, им останется жить с полминуты: лириумные руны оживут, и тогда станет ясно, откуда небожоги получили свое громкое и гордое название.

Иссейе не терпелось это увидеть: она всегда любила огненное оружие, а изобретение гномов обещало великолепное зрелище. Стражам еще не доводилось использовать небожоги: они получили партию лишь несколько месяцев назад, когда Гараэл, пытаясь привлечь как можно больше союзников, обратился к гномам. Те отказались предоставить своих воинов, зато отправили в Хоссберг двух сестер из рудокопов и несколько повозок, груженных глиняными сосудами.

– Они совсем близко, – пробормотал Лисме. – Приготовьтесь.

Иссейя кивнула и вернулась к остальным. Через мгновение к ним присоединился Лисме. Прижавшись к земле, он продолжал следить за порождениями в подзорную трубу.

Отряд Иссейи состоял из двадцати трех человек и дюжины грифонов. Для засады они выбрали овраг, который хоссбергские рудокопы превратили в гигантский ров. Несколько лет назад его наполняли воды реки Латтенфлюсс, о чем теперь напоминала лишь жижа на дне. К сожалению, этого было достаточно, чтобы комары здесь роились тучами.

Отмахиваясь от назойливых насекомых, Иссейя забралась в седло Ревас. Калиен уже сидел на своем месте, как и остальные Стражи. Каждый грифон нес двоих, за исключением Сорокопута: тот после Посвящения стал агрессивным и не подпускал к себе никого, кроме Данаро.

Грифон и сейчас держался немного поодаль, как обычно угрюмый и нахохлившийся. Он быстро оправился после ритуала, но лишь физически. Скверна отравила его характер и душу, превратив Сорокопута в озлобленное существо, и его сородичи, чувствуя эту перемену, держались от него подальше. Он уже два раза затевал драку с другими грифонами, и обе чуть не закончились смертью его противников. Мальчишку, который принес ему на обед козла и имел несчастье замешкаться, Сорокопут чуть не разорвал на куски. Находиться рядом с грифоном было попросту опасно для жизни, поэтому о втором седоке и речи быть не могло.

Оставалось лишь надеяться, что отсутствие лишнего мага не станет для них роковым.

На севере загрохотали барабаны и запели бронзовые трубы, возвещая начало битвы.

Некоторые порождения это сбило с толку: они развернулись и нерешительно направились назад, очевидно прикидывая, стоит ли перейти реку вброд и присоединиться к своим. Большинство же ринулось к вожделенному оружию.

Огры неслись впереди, отшвыривая от себя мелкие порождения. Под ногами у них ловко шныряли крикуны, пытаясь обогнать своих гигантских собратьев.

Едва порождения достигли цели, как тут же стали как вкопанные, задрав головы и втягивая воздух. Иссейя напряглась. Запах Стражей ветер уносил в другую сторону, но порождения все равно могли их учуять – точно так же, как Стражи, благодаря испитой на Посвящении скверне, обладали способностью ощущать присутствие порождений тьмы.

Но на сей раз обошлось. Огры первыми бросились к курганам, стараясь вырвать из земли оружие своими огромными заскорузлыми ручищами; тут же, громко визжа, налетели крикуны – они хватали копья и посохи и победоносно потрясали ими над головой. На долю не столь быстрых генлоков и гарлоков уже ничего не осталось, поэтому они, воя от зависти, кидались на крикунов помельче в попытках завладеть их трофеями.

И вдруг земля взорвалась.

Двадцатифутовые фонтаны грязи выстрелили в небо, пылая ослепительным сине-зеленым огнем. Ударная волна, мгновенно преодолев расстояние в две сотни ярдов, докатилась до рва, и Иссейе заложило уши, а грудь сдавило так, что эльфийка начала задыхаться. Те порождения, что подошли к курганам слишком близко, вспыхнули изнутри, и уже долю секунды спустя магическое пламя превратило их в горстки пепла. Осколки и раскаленные добела куски стали брызнули во все стороны, кромсая, разрезая и разрывая в клочья черные вопящие тела.