– В каком ресторане?! Откуда он у тебя взялся?! Этотгребаный Карась тебе все мозги вышиб. Ну почему ты такая доверчивая?!

– Я все равно поеду, Любка, даже если мне никто и никогда неподарит обещанный ресторан, – твердо заявила я, выходя из кухни.

В тот вечер я выступала особенно хорошо. Макар, сидевший взале, явно был доволен. Когда все закончилось, он по-хозяйски зашел в гримерку,закрыл за собой дверь и, притянув меня к себе, подозрительным голосом спросил:

– Верка, а ты что сегодня счастливая такая, прямо светишьсявся изнутри?

– Настроение хорошее, – улыбнулась я и принялась стиратьгрим.

– А с чего оно у тебя хорошее? – не унимался Макар. – Может,видела кого?

– Никого я не видела, – осторожно ответила я, положив ватныйтампон на стол.

– Тогда в чем дело?

– Ты меня в чем-то подозреваешь?

– Ни в чем я тебя не подозреваю, – холодно ответил Макар. –Просто фраер твой бывший в Прагу приехал.

Вздрогнув, я опустила глаза:

– Ну, приехал и приехал, а мне-то что? Я о нем даже невспоминаю.

– Ты с ним виделась? – взял меня за подбородок Макар,

– Нет.

– Не ври, Верка. – Кадык на шее Макара задрожал. – Онприходил в ресторан. Один из моих пацанов сидел в машине у входа. Он видел, кактвой фраер зашел сюда с букетом роз, а вышел без букета.

Макар выразительно посмотрел на трюмо. На нем стол роскошныйбукет, подаренный Михаилом, Достав цветы из вазы, он принялся хлестать меня полицу, неистово крича:

– Ты что, сука, себе позволяешь?! Опять, наверное, замужзахотела! Я же ради тебя лучшего друга угробил, а ты, тварь, чем мнеотплатила?!

Отбежав к противоположной стене, я села на пол и попыталасьприкрыться. По расцарапанному лицу ручьем потекла кровь. Макар кинул букет вмусорную корзину рядом со мной.

– Ну прости, Верка, прости, – горячо заговорил он. – Неужелиты хочешь, чтобы я достал из кармана пистолет и прострелил тебе голову? А ямогу, ты знаешь. Для меня человека убить – раз плюнуть… Ты что ж такое творишь,Веруня? Ты ведь знаешь, какой ценой ты мне досталась… Что он тебе обещал?

– Ничего. Просто подарил цветы и сразу ушел.

– С собой звал?

– Нет, – глотая слезы, произнесла я. – Вернее, звал, но яему отказала.

– Это ты правильно сделала, Верка, – обнял меня Макар. –Даже если бы ты вздумала сбежать, я бы вас двоих нашел и пристрелил нераздумывая. Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю! Ради тебя я кореша на тотсвет отправил. Тебе ведь со мной лучше, чем с Карасем?

– Ты такой же, – отстраняясь, сказала я. – Обещал пальцем нетрогать, а сам все лицо разодрал.

– Это я из ревности. Просто я вдруг подумал, что ты хочешьменя обмануть и сбежать.

Я встала, умылась, вытерла лицо полотенцем и посмотрела взеркало. Теперь придется ждать, пока эти царапины заживут. Макар подошел кдвери и, прислонившись к косяку, закурил.

– Верунь, а почему ты мне соврала: сказала, что к тебе никтоне приходил? Почему ты мне сразу правду не сказала?

– Боялась твоей реакции. Сказала бы, что он просто такприходил, – ты не поверил бы. В результате именно так и получилось.

– Прости, Веруня. Просто я люблю тебя до безумия. Я тебеникогда спокойно жить не дам. Ты знаешь!

Приехав домой, мы разошлись по комнатам. Занявшись лицом, ядумала о предстоящем побеге. Макар, разговаривая по телефону, ругался.Закончив, он сел рядом со мной, посмотрел на мое отражение в зеркале и,вздохнув, сказал:

– Красивое у тебя лицо, Верка! Грех портить. Ты меня хотьнемного любишь?

– Руку поднимешь – разлюблю, – огрызнулась я.

– И что этот фраер сюда приперся? – спросил Макар сам усебя, почесав затылок. – Что ему в России не сидится? Что он вынюхивает? Надоего грохнуть, и дело с концом. Просто лишних проблем не хочется. У негоавторитет слишком большой. Но я, Верка, ради тебя на все готов. Ты моя женщина.Уж если я Карася на тот свет отправил, то этого спокойно грохну!

Услышав эти слова, я слегка прикусила губу, стараясь неподавать виду, что творится у меня на душе. В том, что Макар действительноготов грохнуть любого, сомневаться не приходилось…

Утром следующего дня Макар поцеловал меня в губы и,прощаясь, сказал:

– Веруня, у меня сегодня дел выше крыши, поэтому увидимсявечером. У тебя будет репетиция?

– Будет, – кивнула я, посмотрев на часы.

Взявшись за ручку двери, Макар, окинув меня взглядом,предложил:

– Верка, а давай съездим отдохнуть! Рванем на Канары на парунедель. Нам нужно побыть вдвоем, чтобы знакомые рожи не мельтешили. Поедешь?

– Конечно, поеду, – выдавила я из себя.

– Я только с делами разгребусь, и сразу поедем.

– Разгребись, – вздохнула я, закрывая входную дверь.

Вернувшись в комнату, я достала из шкафа дорожную сумку ипринялась лихорадочно кидать в нее свои лучшие вещи. Вещей было так много, чтоодной сумки не хватило. Достав вторую, я набила ее до отказа и с сожалениемпосмотрела на гору несобранных вещей. Надо же, сколько барахла понакупила! Мневедь этого за всю жизнь не переносить. С таким багажом меня не пустят ни в одинсамолет! Придется большую часть шмоток оставить Макару. Возьму с собой толькосамое ценное: шубы, драгоценности, любимые платья… Вытащив шкатулку с деньгами,я прижала ее к груди и, баюкая, как куклу, понесла на диван. Все мои сбережениялежали здесь. Любка, получив зарплату, вкладывала деньги в банк, я же не моглас ними расстаться. Я любила считать баксы, особенно в те дни, когда у меняпортилось настроение, а таких дней в последнее время было очень много…

Спрятав шкатулку на дно сумки, я быстро переоделась, подошлак зеркалу я суеверно перекрестила свое отражение. Затем подняла две совершеннонеподъемные сумки и потащили к выходу. Закинув одну из сумок в багажник,нагнулась за второй и, почувствовав чей-то пристальный взгляд, обернулась. Вдвух метрах от машины стоял Макар и внимательно наблюдал за моими действиями.Лицо его казалось спокойным.

– Привет, а ты почему не уехал по делам? – кислоулыбнувшись, спросила я.