Теперь он понял, с чем столкнулся ранее, когда посылал свой разум в Грим Батол. К этому времени у Краса появились некоторые подозрения, но он не мог полностью принять всю правду.

А теперь, правда сама приближалась к нему.

Убийца магов был полупрозрачной, фиолетово-синей тенью, на месте его плеч выступали нечеткие силуэты шипов или еще чего-то острого, а почти птичья голова внушала страх. Два горящих белых шара были единственными четкими предметами его образа. Иногда казалось, что у него есть руки, а иногда их не было видно.

Но какова бы ни была его истинная форма, описание такого убийцы магов, Крас никогда не встречал ранее в летописях Азерота. В том, чем он являлся, явно была замешана могущественная магия, очень могущественная.

Такая могущественная, как, например, магия черного дракона?

Неужели это… Неужели это дело рук Смертокрыла? – подумал Крас. К тому же, в этой адской атаке участвовали и драконоры, и дракониды черной стаи.

Он отступил назад, желая выиграть немного времени, чтобы подумать, как справиться с этим невиданным исчадием. Парочка покрытых чешуей дворфов незамедлительно атаковала, и хотя он не мог сражаться с ними напрямую, по крайней мере теперь дракон-маг знал, как справиться с этими вредителями.

Он открыл рот, его губы и челюсти расходились все шире, чем мог позволить себе любой человек. Из его глотки вырвался взрыв огня и ударил в землю перед дворфами.

Земля взорвалась, огонь, камни и почва взметнулись вверх и затем обрушились на существ.

Плеть сильно ударила его руку. Крас поморщился от боли, но та была несильной. Он обернулся, чтобы встать лицом к лицу с драконидом.

– Значит, твой хозяин жив, не так ли? – потребовал Крас ответа.

Драконид лишь рассмеялся. Он смотрел не на Краса, а ему за спину.

Дракон-маг отреагировал инстинктивно, но его рефлексы были слишком медленными. Он держал убийцу магов в поле зрения… но только то, что он принимал за его истинную форму, было лишь изображением, следом на том месте, откуда исчезло чудовище.

А теперь он стоял прямо позади него.

И вновь в голове Краса пронеслась мысль, что это не обычное для убийцы магов поведение. Кто-то зашел очень далеко, чтобы сделать его еще более коварным.

Он не мог превратиться, но все еще мог творить заклинания. Помня о своем успехе с дворфоподобными созданиями, Крас сосредоточился не на самом враге, а на окружающей элементаля обстановке.

Но прежде, чем его магия смогла повлиять на землю и воздух, Крас ощутил, как силы, которыми он располагал, вырываются из-под его контроля и поглощаются убийцей магов – а затем направляются обратно в него единым мощным залпом.

Сражаясь столько близко и против такой неожиданной способности монстра к поглощению заклинаний, у Краса не было шанса защитить себя от своей же собственной магии. Его ударило так сильно, что он подлетел в воздух и сильно ударился о скалы. Когда он упал, земля взорвалась – еще один аспект его атаки, с помощью которой он надеялся в лучшем случае отвлечь подобравшегося так близко элементаля.

И вновь Краса швырнуло в сторону. При обычных обстоятельствах, ничего, с чем бы он ни столкнулся, не смогло бы навредить ему… Но в том, что касалось Грим Батола, никогда не было ничего обычного.

Крас приземлился на спину, оглушенный. Он был неосторожен, слишком неосторожен. Хуже всего было то, что его привели сюда как быка на забой.

Драконид внимательно изучал его. Черное чудище протянуло когтистую руку, чтобы показать Красу что-то, что оно держало в ней.

И хотя его взгляд был затуманен, дракон-маг сразу узнал этот предмет. Это был крошечный золотой осколок… но не тот же осколок, который он сам недавно держал в руках.

Драконид скривился в ухмылке. Его длинный красный язык быстро появлялся и исчезал в пасти, когда он с удовольствием проговорил:

– Госпожа очень, очень давно ждет тебя…

Ириди широко распахнула глаза, рывком села и выкрикнула:

– Нет! Не отсылай меня прочь!

И только прокричав это, она поняла, что рядом нет ни Краса, ни молодого синего дракона. Вместо этого она была окружена дворфами.

Но нет… помимо них в освещенном факелами туннеле была фигура и более знакомых очертаний.

Уверенная в том, что теперь она пленница, дренейка призвала посох. Но стоило ей поднять оружие, как эльф сжала ее запястье.

Ириди вскочила на ноги… точнее, попыталась, и ударилась макушкой о низкий потолок. Оглушенная, она осела назад.

Сереброволосая эльфийка выхватила у нее посох – только затем, чтобы увидеть, как он исчез, оказавшись в ее руках.

– Что это за магия?

– Ты никогда не возьмешь ее себе на вооружение, кровавая эльфийка…

– Открой глаза пошире и не причисляй меня к этим проклятым отступникам, дренейка! – резко прервала ее женщина. – Я принадлежу к народу высших эльфов…

Ириди, наконец, заметила различия. Она и раньше встречала высших эльфов и теперь бранила себя за то, что поняла это не сразу. Уже только глаза эльфийки должны были доказать ей обратное: в них не было злого зеленого сияния.

– Высший эльф… прости мне мою неосмотрительность. Мои учителя были бы в ужасе.

– Так значит, ты жрица.

– Лучше сказать, пытаюсь, стать таковой, – ответила дренейка, все еще раскаивающаяся в своем промахе.

Высшая эльфийка не обратила внимания на это замечание.

– Я Вериса. Дворф рядом с тобой – Ром, лидер этих воинов.

– Миледи, – пробурчал самый старый, сидящий на корточках дворф.

Ириди рассматривала его дольше, чем было необходимо, потому, что она стала замечать, что Ром вовсе не был столь старым, как казалось. Затем, поняв, как невежливо ведет себя по отношению к нему, дренейка отвела взгляд.

– А как зовут тебя? – напомнила эльфийка.

– Ириди.

– Почему ты оказалась в окрестностях Грим Батола, Ириди?

– Я пришла сюда в поисках… – жрица остановилась, вспомнив последнее, что случилось перед ее обмороком. – Крас! Нет! Им нужна моя помощь! Где…

Высшая эльфийка схватила ее за плечи раньше, чем она смогла продолжить.

– Что? Что ты сказала? Какое имя ты назвала только что?

– Крас! На нас напали… напали покрытые чешуей, похожие на дворфов звери…

– Скардины! – прорычал Ром. – Которых мы слышали! Они преследовали тебя и твоего друга, да?

– Неважно! – прервала его Вериса. – Ты сказала – Крас! Высокий, бледный, с эльфийскими чертами лица, а глаза его говорят о возрасте гораздо более древнем, чем может показаться при первом взгляде на его внешний облик?