Я сказала – нет, спасибо, остальное донесу сама. Так мы и ехали в лифте вверх, препираясь, а потом Кейс спросил, не хакер ли я. Я сказала, что нет, компьютер мне просто для работы.

– А я настоящий хакер и вообще повернут на этом деле, – сообщил Кейс. Я ему охотно поверила. – Я могу делать всякие фокусы с вирусами, – похвастался он. – Однажды сделал так, что все компьютеры в Роттердаме ровно в полдень вывели на экран один и тот же шуточный стишок.

Он прочитал стишок по-голландски. Стишка хватило на четыре этажа.

– Очень остроумно, – сказала я.

Мы вышли из лифта и потопали по коридорам через все пять углов.

– Сейчас подключим ваш компьютер, а потом вы со мной поужинаете, – сообщил Кейс.

– Нет, спасибо, – сказала я.

– Ну что вы, это обязательно! По-голландски, каждый за свой счет, – посулил он. – Голландская шутка.

– У меня нет денег, – отрезала я.

– У меня тоже нет денег! – воскликнул он. – Тогда давайте устроим Бармецидов пир[15] и вместе попьем теплой воды!

– Мне надо работать, – соврала я.

Когда мы пришли в номер, Кейс попытался застрять и подключить компьютер. Я твердо решила, что он этого не сделает. Я ему не доверяю и не хочу, чтобы он нашпиговал мои программы голландскими шутками. То есть я ему не доверяю – и точка. И более или менее выставила его за дверь. На пороге он обернулся с обезоруживающей улыбкой:

– Какая вы решительная! Позвоните, если передумаете. Я в номере триста первом.

– Вон, – сказала я.

Когда я подключила компьютер, то поняла, что хочу есть. Нашла служебную лестницу на случай, если Кейс ошивается возле лифтов и ждет меня, – лучше бы носил кейсы еще кому-нибудь… тьфу, ну и приставучие эти голландские шутки! Не нравится он мне, и все, а почему – сама не знаю (ну или знаю), и вообще, у меня крах в личной жизни, а Кейс – это все-таки второй сорт после того шикарного скандинава, – и поэтому я спустилась по лестнице и нашла столовую. От цен, указанных в меню у входа, у меня волосы встали дыбом. Так что я пошла в бар, уповая на то, что там дают бутерброды. Мне стало страшно, что придется голодать до завтрака.

Там тоже были зеркала – и не только за барной стойкой, но и целая зеркальная стена в торце, так что зал казался очень просторным. Я в жизни не ела таких дорогущих ветчинных рулетов. Взяла себе стаканчик апельсинового сока и нашла где сесть.

Разговоры в баре велись самые диковинные. Американцы за соседним столиком жарко обсуждали какие-то «общие вселенные» (я решила, что это когда ты вынужден делить мир еще с кем-то и никто не спрашивает, хочешь ты этого или нет), а сзади кто-то повторял: «Не могу же я его филк перефилкнуть за здорово живешь!» Жутко заросший бородач передо мной ныл: «Ему постоянно не везет с контуровщиками!» Потом от зеркальной стены донесся девичий визг: «Все на тыбовскую оргию! Чур, я вóда!», на что сразу несколько голосов отозвалось: «Ой, замолчи уже, Таллула!»

Я оглянулась посмотреть, кто это визжал, и увидела не кого-нибудь, а этого хлыща – Венейблза!

То есть это не он визжал. Он как раз держался скромно. Сидел на высоком барном табурете и болтал с тем потным блондином. Поскольку там тоже было зеркало, я видела Венейблза и спереди, и сзади и не могла ошибиться. Сзади было видно узкий гладкий затылок, а в зеркале – узкое гладкое лицо с очками в золотой оправе, и это лицо отворачивалось от меня с тем же ужасом, какой охватил меня при виде его. Хорошо хоть на сей раз он был не в костюмчике, зато нарядился в шикарный замшевый пиджак и новенький свитер с воротником поло. Было видно, что Венейблз тут совершенно не к месту. Я была готова спорить на крупную сумму, что джинсы на нем глаженые.

– Ох ты! – сказала я и резко отвернулась. И очень удачно, потому что в зеркале я увидела Рика Корри – он стоял и с сомнением глядел на меня сверху вниз. – А, привет, – сказала я ему.

– Привет. Вы одна, без взрослых? – удивился он. – Хотите, угощу вас коктейлем?

Я сказала: да, пожалуйста, только, если можно, не коктейль, а водку. Он так растерялся, что я поняла – он решил, что мы с Ником ровесники. Так многие считают.

– Мне двадцать, – сказала я ему. – Честно. Хотите, свидетельство о рождении покажу?

– Наверное, мне не стоит доводить вас до того, чтобы вы вот так поправляли очки на носу и смотрели на меня, – проговорил он. – Я понимаю, что это пророчит беду.

Потом он принес себе внушительную кружку пива, а мне водки. И мы немного поболтали. Ему тоже нравятся демоны дяди Тэда. Я сказала, что мой любимый – голубой трехногий, который просовывает морду сквозь стены спален, чтобы подсмотреть, чем люди занимаются в постели. Его любимый – тот, который с виду просто плевочек, но если на него наступить, с лодыжек облезет вся кожа. И мы с Риком были согласны в том, что демон, который нападает на тебя из унитаза, – это чуточку слишком близко к настоящим страхам и потому не радует. Потом у Рика запищал радиотелефон. Рик бросил пиво и помчался улаживать острые вопросы. Я огорчилась. Но я же понимаю, что в обычной жизни Рик Корри тоже подстроил бы, чтобы его вовремя вызывали по разным там радиотелефонам. Он из тех, кому трудно подолгу разговаривать с одним и тем же человеком. Наверное, здесь таких очень много.

И все-таки жаль, что он убежал, поскольку я очутилась целиком во власти жуткой женщины, которая была устроена как раз наоборот. Пока мы с Риком говорили, я заметила, как она бочком подваливает к американцам на соседних местах, а они разом сказали «Привет, Тэнси-Энн» и отвернулись от нее. Теперь понятно почему. Едва Рик ушел, как это страшное чудовище Тэнси-Энн набросилось на меня.

– Расскажите мне все!!! – потребовала она. – Меня зовут Тэнси-Энн, я целительница!

Когда я вытаращилась на нее в полном недоумении, она добавила:

– Ваша аура – сплошная серая туча психозов. Дайте помассирую вам спину. Тогда вы больше не будете такой грустной и зажатой.

И она подвинула меня вперед вместе со стулом и начала прямо-таки месить мне плечи. Мне не понравилось. И сама она тоже не понравилась. Если уж на то пошло, она сама была сплошная серая туча психозов. Крупноватая, полноватая, а лицо словно не может поспеть за большим, не в меру любопытным носом. Еще и нарядилась во что-то оранжевое, бесформенное, все покрытое миллионами мелких холодных свисающих штучек из желтого металла, которые звякали, когда она набрасывалась на людей, и это мне тоже не нравилось. Я дернулась, высвободилась из ее не в меру любопытных холодных рук и сказала, что сейчас у меня нет настроения для массажа спины.

– Тогда давайте помассирую руки! – воскликнула она, поднырнула, зазвякала и оказалась прямо передо мной. – Я просто мастерица массировать руки. Лучшее на свете успокоительное средство! Вам обязательно понравится!