И тут мне в голову пришла потрясающая идея: а не пора ли съездить на природу, к садоводу-любителю по имени Гена?

Помнится, это его стараниями в мою машину угодила мотыга, и с его подачи «шкафчикам» удалось меня поймать. К тому же от него я могу получить ценную информацию. Может, ему известен человек, который натравил на меня Лешу и Женю?

И я уже повернула ключ зажигания и собралась выехать на трассу, как вдруг случайно выхватила взглядом человека, стоявшего у дороги и пытавшегося поймать такси. Но машины проезжали мимо, и каждый раз мужчина топал ногой и что-то зло бормотал.

«Надо же, я думала, что у фотографов модельных студий непременно должен быть автомобиль, а то и личный водитель, — промелькнула у меня мысль, поскольку в голосовавшем человеке я узнала Марка Яропольского. — Видно, тяжелые времена настали для фотографов», — заключила я, заводя мотор.

И хотя магические кости советовали мне встречаться исключительно с врагами, а Марк к их числу не принадлежал, я все же, немного проехав вдоль тротуара, притормозила «Линкольн» и отрыла дверцу.

— Мне до кафе «Астория», — выпалил Марк, впрыгивая в салон и не обращая ни малейшего внимания на мою широкую улыбку.

— Без проблем, — обиженно пробурчала я и выехала на трассу.

— Нельзя ли побыстрей, я опаздываю, — говоря эти слова, Марк бросил на меня беглый взгляд, тут же отвернулся, посидел так с минуту, тупо глядя в окно, а затем медленно повернулся и уставился на меня во все глаза.

— Привет. Узнали? — обрадовалась я.

Да, Марк узнал и при этом состроил такую физиономию, как будто собирался вот-вот выпрыгнуть из машины, мчащейся на полной скорости.

— Ах да, — он попытался изобразить подобие радости на лице, но вышло так, как если бы его скрутил приступ паралича, — Татьяна Александровна…

Ага, он запомнил мое имя. А как показывает практика, если мужчина сразу запомнил ваше имя, то это значит либо то, что он к вам неравнодушен в хорошем смысле этого слова, либо то, что он к вам очень неравнодушен в плохом смысле, и что-то мне подсказывало, что сейчас был более вероятен второй вариант.

Вот черт, и почему мне в последнее время так не везет со знакомыми, особенно с мужчинами?! Как будто я им всем дорогу перебежала. Вот и этому тоже…

Но не высаживать же его теперь. Так и быть, потерплю.

— Ну как там расследование? Уже нашли убийцу Юли? — спросил Разумовский.

— Почти, — загадочно ответила я, поскольку только загадочность может компенсировать отсутствие информации.

— Да? — заинтересованно протянул Марк.

Он был явно падок до загадочных женщин, и это меня немного подбодрило.

— Так вам уже известно его имя? — допытывался он.

Я придала своему лицу суровое выражение и заявила:

— Имя неизвестно, но в мои руки попала улика, которая приведет к этому человеку.

— Улика? — Марк заинтересовывался все больше и больше. И, кажется, даже забыл о том, что еще пару минут назад он опаздывал на какую-то чрезвычайно важную встречу.

— Да, у меня есть самая важная улика, — ответила я и не удержалась, чтобы не похвастаться: — Орудие убийства.

Пусть знает, что женщина — это не только существо с длинными ногами, которое он каждый день наблюдает в объектив своей дурацкой фотокамеры, но это еще и ум, смекалка, а в моем случае и талант настоящего сыщика. Сама себя не похвалишь, никто не похвалит.

Марк Яропольский выпучил на меня глаза, отчего стал похож на жабу, страдающую коликами.

— Но ведь Юлю задушили…

— Задушили, — я небрежно пожала плечами, мол, дело обычное.

— Но…

Я отлично знала, что хочет сказать Марк, потому чуть обернулась к нему и, коварно улыбнувшись, заявила:

— Да, ее задушили ожерельем, тем самым, в котором вы запечатлели ее на фотографиях. И теперь это ожерелье у меня.

Марк покраснел, потом побледнел, потом позеленел, и эта окраска сохранилась на его лице до конца нашего путешествия.

«Надо же, какой впечатлительный!» — подумала я.

— У вас? Ожерелье?

— У меня, у меня, — заверила я его.

— И как же оно попало к вам?

— Секрет фирмы, — лукаво подмигнула я Марку, а потом не удержалась от короткого смешка, припомнив, в чем именно состояла суть секрета.

Вряд ли такая же улыбка появляется на лице Гены при аналогичных воспоминаниях.

Я так увлеклась, что чуть было не проехала мимо кафе «Астория».

— Надеюсь, вы не опоздали, — сказала я, тормозя «Линкольн».

— Что? — очнулся Марк. — Ах да, опоздал…

Фотограф как-то совсем расклеился. Пожалуй, он даже не помнил, зачем сюда приехал, бормотал какие-то слова благодарности, долго не мог открыть дверцу и, наверное, не справился бы с этим без моей помощи, затем каким-то совсем невероятным образом, задом наперед выбрался из салона, споткнулся о бордюр и чуть не упал.

«Бедолага, — сочувственно подумала я, когда Марк наконец-то распрощался со мной и неуверенным шагом двинулся к кафе. — Если бы я знала, что он такой слабонервный, то не стала бы рассказывать ему всего этого».

Я вздохнула, покачала головой, еще раз вздохнула, нацепила на нос солнечные очки и, резко крутанув руль, выехала на трассу. Проезжая мимо кафе, я среди многих посетителей отыскала взглядом Марка, он садился за столик с тем самым типом, с которым я впервые видела его в ресторане гостиницы «Околица». Сергей Тропин, кажется? И если не ошибаюсь, он является руководителем какого-то модельного агентства, в которое Марк собирался рекомендовать Юлю Разумовскую.

Притормозив машину на светофоре, я от нечего делать принялась постукивать кончиками пальцев по рулю в темп музыки и бестолково разглядывать спешащих мимо прохожих, измученных жарой. Благо уже пять часов, скоро раскаленные улицы начнут остывать и погружаться в сумерки.

При мысли о вечерней прохладе я блаженно сощурилась, но мои глаза тут же широко распахнулись — на сиденье лежала пластиковая папка синего цвета.

— Вот черт!

Марк оставил. Неужели придется возвращаться и искать его в том дурацком кафе?

Однако все благородные порывы пошли псу под хвост. Позади послышался нетерпеливый сигнал, и я наконец-то заметила, что давно загорелся зеленый свет и только мой «Линкольн» задерживает движение.

— Не город, а наказание какое-то, — разозлилась я и переключила скорость. Машина понеслась по дороге, а мысли с не меньшей скоростью закружились вокруг синенькой папки, забытой Марком Яропольским.

«Нельзя», — запретила я самой себе и даже закурила, чтобы отвлечься от коварных намерений. Но через пару минут я задалась вполне логичным вопросом: «А почему нельзя?» Поскольку ответа на этот вопрос не нашлось, я решительно протянула руку и принялась расстегивать заветную папочку.