А вскоре, едва мы вышли на крыльцо, так я и вовсе забыл о размерах Мелкого, поскольку мне было предложено проехаться до замка на лошади. Вот, оказывается, для кого третий коняшка был припасен… не для орка, для меня любимого. Угу…

Я же ездил на них всего два раза в жизни.

Первый, это когда в детстве еще дед отвез меня на хозяйство, где туристов вокруг озера катали на лошадях. И вот это-то и было самым страшным! Маршрут был отработан и караван, лошадок так на двадцать, топал гуськом по тропе, метрах в десяти над тем озером, а с другой стороны высился поросший густым кустарником крутой склон.

И вот сидишь на коне, и не мушкетером себя ощущаешь, как мечталось до этого, а мешком с картошкой — неполным таким, с боку на бок переваливающимся. Ну, а как еще в первый раз-то на коне том сидеть, да всего лишь после пятиминутного инструктажа?! И ведь никто не позволил слезть посреди маршрута… я ж просил, да-а…

Нет, к концу часовой прогулки я кое-как приноровился, все ж пацаном был в меру спортивным и ноги имел крепкие. Но надолго запомнил это ощущение, что ты ничего не решаешь, ничего не можешь, при этом положение твое крайне затруднительно, а осваиваться — надо, поскольку экстрим-пати уже в самом разгаре.

Второй раз я на лошадь залез, если мне не изменяет память, года три назад, когда детские яркие впечатления попритухли похоже и я как-то… с больной головы — не иначе… увязался за приятелем-лошадником в манеж, где он свои навыки отрабатывал. В ум, что это не мое, и в этот раз пришел быстро — и полкруга не проехав еще. Хорошо, что хоть здесь слезть мне разрешили сразу, как только я осознал, что накатался от души и надолго.

Тогда-то я для себя и решил, что без этой сомнительной радости проживу как-нибудь и дальше. Благо в мушкетеры мне давно уже не хотелось, позиция «верхом» к этим дням применялась мной вовсю в другом, более приятном деле, а передвигаться, как я понял, все ж комфортней на железной вороной «кобылке», которая руля слушается не в пример надежней, чем живая узды.

Вот о последнем-то разе моя память воспоминания и держала еще при себе, и я, поняв, к чему дело идет, принялся наотрез отказываться лезть на лошадь. Сослался, что, дескать, с похмела, а животное не знакомое… в общем, прокатило, и в замок, слава богу, было решено двигать пешиком.

Эльф только плечами пожал на это, а гном и вовсе, махнув рукой, изрек:

— Да и правильно, дойдем, здесь и пары верст нету. Заодно развеемся.

Не знаю, как им, но мне это развеивание не очень легко давалось. Голова, конечно, после эльфовых манипуляций не болела совсем, но слабость в теле все ж присутствовала, да и шея, поминая ножку Марны недобрым словом, тянула нещадно.

Но и ныть причин не было — меня никто не подгонял и ничего мне не выговаривал. И я по пути смог без помех осматриваться, поскольку утром в непонятках на стрессе окружающее каким-то нереальным воспринимал.

К этому моменту мы как раз миновали тот крайний двор, где я пытался беседовать с селянкой. Вспомнился наш разговор невзначай… и вот тут-то меня и накрыло! Вдруг осознал, что если я ничегошечки сначала не понимал, ни из ее речей, ни из разговора с Марной, или того же купца с его охраной, то вот уже с Хомом и старостой беседовал вполне осмысленно! Да и дальше, и девчонку подавальщицу понимал, и песенные тексты, и народец, резвящийся вокруг, и ту же Марну… ну, там, уже позже — в ее спальне.

— Ты только что, что ли понял это, Жень? — удивился гном, когда я объявил во всеуслышание о своем открытии. — Ну, знаешь ли… меньше пить надо.

Кто бы говорил! А заодно, этот «кто» так часто не подливал бы!

— Это как? — тем не менее, изумился я без обид.

— Это, Жень, магия такая! Ты те слова из дедова письма прочитал-таки вслух?

— Ага.

— Во-от, значит, все верно у тебя вышло.

О как! А я-то, как дурак, дома, когда с английским припекло, и я понял, что для моих нужд школьного запаса не хватает, учил — учил, язык и голову ломал — ломал… и чего мне дед такую золотую фразочку не подкинул-то? Или оно дома не работает так? Ладно — запомним, узнаем.

Между тем, за памятным мне последним двором мы свернули направо и вдалеке, на взгорке, прямо по курсу нарисовался замок во всей своей мрачной красе.

Верста, это сколько? Кажется, чуть больше километра, а значит, неполная пара в верстах, по всякому — не больше двух в километрах будет.

А вот горы раскинулись от нас по левую руку. Утром-то, когда слез со склона, я глянул на них конечно… но мимоходом, поскольку все мое внимание привлекала деревня, что находилась в противоположной стороне. Теперь же, когда все равно брести приходиться вдоль них, можно было и поглазеть.

Тот косогор, с которого спускался я, едва выделялся коричневатой полосой, как продолжение заросшего кустами склона. А вот дальше и ввысь горы пошли на увеличение. Сначала такие же холмистые возвышенности, какие я оставил там, в своем мире под Геленджиком, за ними — дальше, скальные вершины, лишь частично крытые лесом, а в самой дали, сливаясь с облаками, виднелись настоящие заснеженные пики.

Глава 11

Но любовался я горами недолго. Вскоре, стоило миновать обнесенный частоколом длинный огород последнего дома, как дорога ощутимо пошла на подъем. Мелкий, меж тем, сейчас тоже тянул живот немалым таким весом, хотя помнилось хорошо, что утром я его практически сразу перестал ощущать. Впрочем, сожрал-то он сколько?! Поди, не менее каждого из нас, и это при его-то крохотных размерах!

Эльф, как свернули за угол, и вышли на прямую к замку, своими длинными и думается здоровыми ногами рванул вперед, уводя в поводу двух лошадок. Мы же с гномом, по причине коротконогости одного и похмельной вялости второго, продвигались вперед неспешно. Так что мне для расспросов остался он один.

— Миха, а вот скажи, если мне теперь от дракончика не отделаться все равно, то я ж и за пропитание его отвечать должен?

— А то! Твой дракон, вот и заботься о нем, — подтвердил мои догадки гном.

— Так, а как я это сделаю?! Он же жрет немеряно! Кстати, как в него влезает-то столько?