чуть ли не на каждом углу, так же не сидели без дела: нескончаемый поток пострадавших то и дело пополнялся новыми лицами. Одни из них шли сами, других несли на носилках, стараясь при этом ненароком не столкнуться с каким-нибудь сотрудником СЧС или ещё кем-то. Хорошо ещё, что не им не приходилось блуждать в полумраке: фонари и прочие вспомогательные источники света работали на износ. Однако всё это действо происходило здесь, у ворот. На территорию же вход посторонним был запрещён строго-настрого.

– Вам нужна помощь? – спросил вдруг какой-то врач (судя по зимней униформе), из ниоткуда появившийся точно передо мной.

– Да, нужна. Я хочу, чтобы мне показали список пострадавших. Если он вообще тут есть.

– Есть, не волнуйтесь. Вы родственница? – поинтересовался он, зачем-то улыбнувшись во все зубы.

– Да, – ответила я, проигнорировав его улыбку.

– Хорошо. Необходимо представить документы, доказывающие это. Паспорт, студенческий билет или хотя бы права.

Как назло, ничего из этого у меня с собой не было… Не знаю, что на меня нашло в этот миг, но возмутилась я жутко. Сыграл ли свою роль стресс или ещё что, но через полминуты врач пожалел о том, что решил мне помочь. Пожалел, но выдержку не потерял.

– Вы поймите, нам нельзя выдавать списки всем. Приказ сверху – чтобы избежать утечки информации.

– Опупеть просто…

– У вас там кто-то близкий, да?

– Да! – и, не вдаваясь в долгий диалог, я оставила врача в покое, вновь затерявшись среди людей. Ещё мне не хватало с психологами разговаривать – уж кому-кому, а мне помощь врачей сегодня требовалась в последнюю очередь.

Тут же в пятидесяти метрах от нас раздался громкий лязг, и сквозь открытые ворота на территорию шахты медленно потащился грузовик с подъёмным краном. Настолько внушительным, что едва не задевал столбы по обочине. Вслед за ним двинулось сразу несколько машин скорой помощи и ещё человек двадцать – в медицинской униформе. И в эту секунду у меня созрел план.

Дурацкий план, надо сказать… Впрочем, как всегда. С другой стороны, а как же иначе! Я прикинула скорость, с которой мне придётся бежать, свернула в сторону, где ошивался горе-психолог, и, убедившись, что меня не видит ни единая живая душа, стащила у них униформу. Да, именно так – прямо из кузова кареты скорой помощи. Последствия сейчас меня волновали в последнюю очередь – на данный момент интерес вызывал лишь размер краденной вещи. К счастью, куртка оказалась мне впору.

Теперь самое сложное… Нацепив её за углом, я с важным видом потопала к колонне автомобилей. Даже не так: почти помчалась, стремглав, не глядя под ноги, спотыкаясь и отталкивая тех, кто попадался на пути. Но уже на подступах шаг пришлось замедлить – чтобы не вызвать лишних подозрений. Когда последняя группа врачей подошла вплотную к воротам, я, имитируя самое настоящее приведение, аккуратно втесалась в их группу. Стоило мне это недюжинных усилий, да и волнение вкупе с дрожью в коленках могли бы меня выдать. Но общая суматоха вкупе с отсутствием солнечного света помогли – «безбилетного пассажира» никто не заметил.

Теперь отступать было поздно. А вот действовать стоило быстро. Одно успокаивало – людей тут бродило много, и в вездесущей суете вряд ли кто-то запомнил бы мою внешность.

На территории мне всё-таки пришлось отойти от группы, дабы не попасться им на глаза. Я отделилась, изобразила на лице абсолютное спокойствие и ещё раз взяла себя в руки. «Это не игра, это необходимость. Всё серьёзно». Мысленно повторяя эти слова, я направилась к приметному медицинскому лагерю, наспех поставленному прямо возле склада. Козырем стало то, что я хорошо здесь ориентировалась – ещё раз спасибо папе.

Вот тут я по-настоящему осознала масштабы сегодняшней катастрофы…

В лагере царил хаос. Пострадавших, как мне показалось, заносили сюда чуть ли не сотнями. Полуголые, перевязанные метрами бинтов, все в грязи. Медиков в таком столпотворении я увидела не сразу – как и следовало ожидать, их катастрофически не хватало. Не привыкшая к подобному, я всё-таки пересилила себя и вошла. И сразу же наткнулась на «коллегу».

– Как хорошо, что вы тут! – женщина в белом медицинском халате подскочила ко мне и передала какую-то карточку. – У нас три необработанных ожога. Всё, что нужно – в том углу.

Указав на ворох каких-то коробок, с лекарствами или ещё чем, она тут же поспешила к пациентам.

Теперь-то я и пожалела, что выбрала одежду врача. Конспирация конспирацией, но из всех азов медицинской помощи я знала только то, как приклеивать пластырь к мелким порезам, измерять себе температуру и не забеременеть. По крайней мере, я сделала вид, что выполняю какую-то работу – наклонилась над первым набором лекарств, покопалась там, даже нашла нечто подходящее. Мазь от термических повреждений кожи «Виколет». У нас такая лежит в домашней аптечке – наверное, потому что самая дешёвая.

– Живо, нужна ваша помощь, – женщина ещё раз меня окликнула, но я сделала вид, что продолжаю рыться в коробке.

Нет, это смешно… Это нонсенс – я не умею и не могу лечить! Лучше уйти, пока не стало слишком поздно.

– Кому я говорю! Немедленно сюда!

– Дорогу! Живо дорогу! – громогласный приказ заглушил призывы молодой врачихи, и в лагерь вбежало сразу человек пятнадцать.

Сотрудники СЧС, с носилками, на которых еле шевелились рабочие. Большей частью в крови, они практически не подавали признаков жизни, и все врачи в зоне видимости тут же поспешили к ним на помощь.

– У нас ещё пять жертв, – заявил спасатель, достав из-под куртки список, для сохранности бережно убранный в прозрачный файл. – Уорен Нотингейл, Ник Фармюс, Стенли Маккейн, Энгис Барк и…

Я застыла на месте, искренне, впервые, изо всех своих сил моля Бога, чтобы не прозвучала фамилия «Андерсен».

– Родрик Ферденсен. На данный момент уже двадцать семь. Через пять минут подойдёт пятая группа – у них с выжившими ещё хуже.

– Господи, спасибо, – еле слышно прошептала я.

Но неприятное предчувствие так и не отпускало. Я должна была найти отца. Во что бы то ни стало!

– Девушка, подойдите!.. – чья-то просьба прозвучала едва различимо, но я смогла её услышать.

Один из пациентов, лежащих у самого выхода, звал меня к себе. Перевязанный шахтёр, с грязным лицом и трубкой от капельницы, незаметно тянущейся к его руке.

– Прошу, хоть вы скажите. Из второго ствола достали всех? Они живы?

Мужчина смотрел так, будто я была его последней надеждой. Ослабленный, разбитый, готовый открыть свою душу любому, кто проявит к нему доброту. Я никогда такого прежде не видела – среди