нижних ярусах, а дальше… Цепная реакция, ты понимаешь. Мои коллеги считают, что Вильям мог не прийти в этот день. Или устроил диверсию и смылся. А за пульт посадил того, кого не жалко. Опер из второго отдела вообще говорит, что уже мёртвого.

Парень ещё раз оглянулся и, не заметив в группе шагавших мимо полицейских ничего подозрительного, вернулся к разговору. Сначала мне действительно казалось, что он будет раскрывать свои мысли с неохотой, кусками. Тем удивительнее было слышать, как нерадивый детектив выкладывает мне всё и обо всём. Видать, действительно больше некому было выговориться, кроме малознакомой девчонки с подозрениями на убийство.

– А ты сам как думаешь?

Дейв перестал всматриваться в толпу и замер, старательно обдумывая свой ответ. Думал, размышлял и решил высказать всё как есть.

– Мне кажется, что никто нигде не скрывался. И старика не было. Ну, был, конечно, но не какой-то неизвестный. В общем… – он сделал паузу, стараясь угадать в моём лице грядущую реакцию. – Я думаю, Вильям Седрикс, пропавший молодой рабочий, и есть этот старик.

Наверное, Дейв ожидал, что я рассмеюсь. Или с недоумением выскажу что-то скептическое. Но никак не:

– Я тоже так подумала.

– Что? – видимо, мозг я ему вынесла полностью, раз детектив в очередной раз за встречу повторил свой любимый «вопрос именительного падежа».

– Молодой человек постарел за одно мгновение, возможно, даже погиб в этот момент, поэтому рядом не было никого, чтобы остановить взрыв. Всё просто.

– У меня… нет слов.

Вряд ли бы он стал раскрывать мне подобные догадки, если бы не чувствовал заранее, что я их поддержу. Но полное одобрение и согласие с моей стороны Дейв услышать не предполагал.

– Зато у меня есть вопрос: как оплавившийся будильник из шахты попал к тебе?

– Ну… – Дейв неловко пожал плечами и ещё раз огляделся. – Я забрал его, чтобы изучить. Это происшествие не первое, и… Каждый раз рядом находят часы. Настенные, каминные, будильники – везде. Сначала это даже не фигурировало в отчётах. Но я-то заметил! Некоторые из тех стариков, которых стали находить по всему городу, просто шарахаются от них.

– И ты решил стянуть улику и унести к себе домой? – с ехидной и, наверное, немного неприятной улыбкой спросила я.

– Ну, да. Как бы.

– Тайно ото всех?

– Тайно ото всех.

Я закивала, выразив полное одобрение сему проступку.

– Значит вот так? А наш южанин Дейв не такой безнадёжный, как я думала!

Он усмехнулся, уже не скрывая недавно замеченную мною нервозность. Забрать улику у своих коллег! Улику с места взрыва, в котором погибли десятки человек! Да – это весьма яркий признак идиотизма. Из всех моих знакомых на такое способна, наверное, только я!

– Ты надолго решила здесь задержаться? – неожиданно прервал молчание мой подающий надежды собеседник. – А то я бы мог тебя довезти до Агелидинга. Насколько я знаю, машины у тебя нет.

– Я как раз собиралась домой… – в этот момент я вдруг вспомнила о своей маме, и мне действительно захотелось вернуться и всё ей рассказать.

– Тогда пойдём. Меня ещё ждёт долгая работа с документами – до полуночи.

И странная компания, состоявшая из врача и полицейского, покинула место недавней техногенной катастрофы.

– Я так и не спросил: что ты делала там, в чужой форме, среди спасателей и пострадавших?

– У меня отец работал сегодня в шахте. Я хотела узнать, в порядке ли он.

– Ничего себе. И что с ним?

– Он жив, но под присмотром врачей. Наверное, доставят в нашу городскую больницу – надо будет связаться с ними, как приеду.

Дейв не ожидал от меня откровенности. Но, как говорится, услуга за услугу.

– Мне жаль. Надеюсь, с ним всё будет в порядке.

– Да…

Я вымоталась. И впервые за день это поняла. В конце концов, я сделала то, что должна, и теперь имела право на отдых. Хотя бы самый короткий – снова в полицейской машине, лёжа на боку, уткнувшись щекой в холодное заледеневшее стекло. На шахте же ничто не закончилось – работа шла, спасатели прибывали, а с ними и полиция, которая вплотную приступила к расследованию случившегося. Им было невдомёк, что мы с Дейвом уже давно обо всём узнали. Никто не поверит нам, да. Но это не имеет значения. Главное, что хоть кто-то видит вещи такими, какие они есть.

Мы ехали долго, но почему-то никому не хотелось говорить. Ни мне, ни моему неожиданному водителю. Я думала о своём, он думал о своём. Но знаете что? Впервые мне показалось, что меня кто-то понимает.

* * *

Середина вечера возвестила о себе сменой эфирной программы, уже второй час вещавшей в радиоприёмнике Дейва. Местные новости, в первую очередь, коснулись спасательной операции на шахте, однако число погибших пока что так и не назвали. Зато чуть ли не три раза подряд прокрутили речь лидера Северной Иллиосии – Эдварда Стоуна. Вкупе с заявлениями мэра Агелидинга, жёсткого Бредбери, обличавшего власти страны в халатности и безответственном отношении к промышленному сектору экономики, репортаж показался мне абсолютно неинформативным. Я всё ещё молчала, мой водитель тоже, и хотелось лишь одного: поскорее добраться до города.

– Политики, кажется, из всего готовы получить выгоду, – вдруг прервал тишину Дейв. – Что у вас, что у нас, на юге.

– Ага, – вяло пробубнила я, поддерживая его позицию. – Сделали из катастрофы плацдарм для выборов.

– Они всегда так делают. Чем масштабнее трагедия, тем больше можно на ней обогатиться, – и он потянулся к магнитоле. – Давай включим что-нибудь другое. Не против музыки?

– Смотря какой, – скептически произнесла я. Не очень-то хотелось узнавать, под что в своё свободное время любят расслабляться южане-полицейские.

Дейв достал какую-то кассетку, выключил радио и… И заиграли «Ангелы Кроноса»!

– Ого! – оживилась я вопреки своим первоначальным ожиданиям. – Ты любишь «Ангелов»?

– А почему, ты думаешь, я заинтересовался вопросом исчезновения их клавишника?

– Ага, и пристал с этим ко мне в картинной галерее, – съязвила я, с укором взглянув на своего спутника в зеркало. Но в такой темноте, он, конечно, этого не увидел.

– Ну, ты видела его последней, и… Что мне ещё оставалось думать! Теперь я знаю, что всё не так просто. Похоже, с ним случилось то же, что и…

– Помолчи, – прервала я, пересилив желание ещё разок обсудить сверхъестественное. – Начинается классная песня!

И действительно: странная композиция «Ты меня закопала», которая нравилась лишь самым преданным фанатам, завершилась пронзительным визгом Бенджамина Росса, и началась совсем другая. «Плавящий снег», одна из культовых песен «Ангелов Кроноса», которую поклонники порой ценили даже больше, чем «Свинцовое облако». Раньше я так